Прах и пепел

– Для меня – нет, – ответно улыбнулся Фредди. – А для него… не знаю. Если принять ваше допущение, что он лагерник, а вы утверждаете, что сохранение адекватного поведения для лагерника редкость, почти чудо, то любое напоминание о лагере, о пережитом, а допрос есть допрос, в любой форме, нарушит его психику.

Джонатан перевёл дыхание. Да-а, умеет Фредди загнуть, когда надо, похлеще любого адвоката. И аргумент очень крепкий. Трудно опровергнуть.

Но Бурлаков не стал опровергать.

– Что ж, это вполне возможно. Похоже, вы правы. Вы не доверяете мне, и это закономерно. Нет оснований предполагать, что парень будет мне доверять. А это сделает любой разговор бессмысленным. Согласен. Но я надеюсь, что сумею убедить его.

– Убедить? – переспросил Фредди. – За вами стоят… другие. То, что вы нам сказали… один человек не может собрать столько и такой информации. За парнем следили. Я верю, что вы будете тактичны и деликатны, но те, за вами… выйдя на парня, вы выведете на него и их. А у них один метод. Летом один из них тоже… побеседовал с одним из наших пастухов. Мы парней коньяком потом отпаивали, чтобы в чувство привести. Один раз крыша удержалась, во второй раз может и поехать.

– Как я понимаю, вы отказываете не мне, а тем, кто может прийти следом за мной, – улыбнулся Бурлаков.

– За вами государство, – мягко сказал Джонатан. – Человек против государства заведомо в проигрыше. Если он один.

– Если он один, – повторил Бурлаков. – Да, вы правы, Джонатан, но…

– Слишком многие охотятся за парнем, – вмешался Фредди.

– Поэтому вы оборвали связь, чтобы не навести на него, – не спросил, а сделал вывод Бурлаков.

– Да, – Фредди и Джонатан одновременно кивнули, и Фредди продолжал: – Когда мы заметили охоту, то решили, что иначе прикрыть не сможем.

Бурлаков кивнул, повертел в руках чашку с кофе.

– Кофе остыл, – встал Джонатан. – Давайте крепкого, – и пошёл к бару.

– Я за рулём, – сказал ему в спину Старцев.

– Я учту, Генни, – ответил, не оборачиваясь, Джонатан, перебирая бутылки.

Фредди достал сигареты, жестом предложил Бурлакову и Старцеву. Те молча кивнули и взяли по сигарете. Джонатан поставил на стол стаканы с пузырящимся разноцветным напитком, сел и тоже закурил.

– Что ж, я согласен с вами, – сказал наконец Бурлаков. – Мой опыт подполья говорит о том же. Мы тоже спасали, обрывая связи. Правда, моей семье это не помогло. Но кого-то и выручило. И всё-таки… разговор с этим парнем – мой последний шанс узнать хоть что-то о сыне. Может, вы всё-таки найдёте возможность встретиться с ним и передадите ему.

– Трудно сказать, – пожал плечами Джонатан. – Мы действительно не знаем, где он сейчас.

– Да-да, конечно, – Бурлаков встал и взял свой портфель, стоявший возле дивана, порылся в нём и вернулся к столу с пачкой машинописных листов. – Вот. Это информация о Комитете и его деятельности. В конце координаты комитета и мои лично. Пожалуйста. Когда встретитесь, передайте эту информацию парню. А дальше… пусть он решает сам.

– Что ж, – Фредди внимательно смотрел на профессора. – Это можно попробовать. Но мы должны быть уверены, что никого не потащим на хвосте.

– Если сами не проколетесь, то и хвоста не будет, – резко ответил Бурлаков.

– Резонно, – усмехнулся Джонатан, беря листы и подравнивая ладонью пачку.

– Я понимаю, что оговаривать сроки бессмысленно, но мне бы хотелось решить эту проблему до Рождества, – твёрдо сказал Бурлаков.

Фредди и Джонатан переглянулись.

– Что ж, – улыбнулся Фредди. – Ничего не гарантирую, но может и успеем.

– Хорошо, – кивнул Бурлаков. – Я буду ждать.

– А в Комитете вы предупредите?

– Кого? Женщин, чьи мужья и дети остались там же? И о чём? Что к парню надо отнестись чутко и внимательно?

– Да, конечно, – согласился Джонатан. – Можно ещё вопрос?

– Пожалуйста.

– Насколько ваш Комитет курируется… администрацией?

Бурлаков улыбнулся.

– Мы работаем самостоятельно. Но сотрудничаем в интересах дела.

– Какого дела?

– Хотя бы наказания военных преступников.

– Что ж, хорошее дело, – хмыкнул Джонатан.

– Скажите, профессор, вы говорили, что есть ещё уцелевшие, – начал Фредди.

– Да, – сразу ответил Бурлаков. – Двое. Но они оба в тяжелейшем состоянии. Сейчас они в Центральном военном городе в Спрингфилде. Врачи делают, что могут.

«И никто ничего не знает?! – удивился про себя Старцев, – вот это конспирация, с ума сойти!». А вслух спросил:

– Вы видели их?

– Да. Видел, пытался разговаривать. Но… они оба уверены, что находятся в лагерном лазарете.

Фредди присвистнул.

– И давно они… так?