Прах и пепел

Когда машина уехала, они переглянулись, но говорить было некогда: скопившиеся за эти полдня дела уже ждали их.

Старцев вписал машину в поворот, покидая имение.

– Что скажете, Игорь Александрович?

– Проигрыш или победа? Вы это имеете в виду, Геннадий Михайлович?

– Да.

– Не знаю. Я планировал иное. Но то, что получилось… Я проиграл: информации мне не дали. Но, если честно, я на это особо и не рассчитывал. Я хотел понять.

– Мотивы их поведения?

– Да. Разумеется, они отлично знают, где сейчас оба пастуха, знают, что один спальник, а другой – лагерник, ещё… многое знают. Но они согласились на дальнейший контакт. А это уже победа.

– Да, учитывая их…особенности, это серьёзное достижение, – кивнул Старцев. – Но вы не назвали мотивы.

– Их поведения? Мне думается… благодарность. Знаете, нелегалом мне приходилось встречаться с людьми из этой, как они сами называют, Системы. Попадались разные. Очень разные. Но их почти всех отличало стремление рассчитаться. Жизнь за жизнь.

– И смерть за смерть.

– Раз они так вмёртвую стоят за парня, за обоих парней, то я предполагаю только одно. Парни спасли им жизнь. И теперь они им обязаны.

– Интересно, – хмыкнул Старцев. – Я ведь наблюдал за ними в Бифпите, за всей четвёркой. Два тандема.

Бурлаков кивнул.

– С такими и легко, и трудно. Вы были, разумеется, правы. С ними надо играть в открытую. Или, что ещё надёжнее, не играть. Но иметь их врагами слишком накладно.

– А друзьями?

– Как друзья они, безусловно, надёжны.

– В Сопротивлении были из их Системы или только косвенно?

– Были. И они шли до конца. Как все мы, – Бурлаков улыбнулся. – Были отличные парни. Но эти, конечно, покруче.

– И покрепче. В начале вы слишком нажали на них.

– Я хотел узнать, насколько серьёзно они будут держаться. Они не стали торговаться, а сразу заняли круговую оборону. Но и не отрицали очевидного. Это тоже говорит о серьёзности позиции, – Бурлаков засмеялся. – Отличные мужики. И знаете, Геннадий Михайлович, чем я особо доволен?

– Ну-ну? – подыграл Старцев.

– Мне не пришлось кривить душой с этим кладом. Но они этого не знают.

Старцев с секунду помолчал, соображая, и тоже рассмеялся.

– Да, вы их поставили в неловкое положение. А как вы думаете, Игорь Александрович, это действительно клад?

– Конечно. В любом другом случае они знали бы происхождение вещей, и моя консультация просто бы не понадобилась.

– Да, конечно. Как сказал бы Джонатан, резонно, – последнее слово Старцев произнёс по-английски.

– Вот именно. Они разумны. И я очень рассчитываю на их разум.

Фредди вышел из кладовки в свою комнату, тщательно закрыл дверь и поправил висящие на плечиках костюм и плащ, чтобы они загораживали вход в кладовку. Маловато для такого большого шкафа, но здесь пока ничего не придумаешь. Как там Джонни? Управился?

– Фредди?

– Я здесь, – откликнулся он, выходя на террасу. – Ну, как там Монти?

– Ты чего так развеселился? – Джонатан легко взбежал по ступенькам на террасу.

– Это у меня нервное, – спокойно ответил Фредди и потянулся, упираясь кулаками в поясницу. – Ты уже закончил?

– В принципе и на сегодня – да. Осталось по бумагам.

– Тогда я в конюшню и в душ.

– Идёт.

Когда Фредди пришёл из душа, Джонатан уже закончил с бумагами и полулежал со стаканом в руке в кресле у камина. И даже глаза закрыл. Фредди прошёл к бару, налил себе виски и сел в соседнее кресло.

– Ты чего столько крепкого налил? – спросил Джонатан.

– Мне надо расслабиться. Подобьём, Джонни?

– Можно, – протянул как бы зевком Джонатан. – Ты думаешь, этим не кончится?

– Могу процитировать Эркина. Не люблю, когда меня сонного бьют, прикрыться не успеваешь.

– Я думал, мы вывалились. Но… там, – Джонатан указал стаканом куда-то за стены, – похоже, другое мнение. Трепачей, и платных, и из любви к искусству всегда было навалом, – он говорил, не меняя позы, даже глаза не открывал. – Тот же Пит. И как они собрали мозаику по парням, так соберут и о нас.

– Пусть они подотрутся этой мозаикой, – пробурчал Фредди. – Уцепить нас им теперь не за что. Срезаны крючки. И вообще… на чёрта мы русским? С комендатурой мы всегда ладили.

– Это не комендатура, Фредди. Генни из комендатуры, но и он… а вот те – это коллеги моего тёзки. Мундиры другие, а остальное… Думаю, Фредди, мы сами им не нужны. Нужны парни. Ещё точнее – Эндрю. А мы были рядом. Парней ищи-свищи, а мы на виду. Вот и всё.

Фредди мрачно кивнул.

– Парней мы пока прикрыли, – продолжил Джонатан. – Но… нам вдвоём долго не продержаться. От Колченогого и прочей сволочи…

– Не проблема, Джонни. А вот…

– Да, с контрразведкой плохие игры. Так что… – Джонатан открыл глаза, задумчиво повертел перед ними стакан, отхлебнул, покосился на Фредди. – Спокойно, Фредди. Шансы, конечно, маленькие, но есть. Кое на кого мы опереться можем.

– А именно? – очень спокойно спросил Фредди.

– Юри. Это первый шанс. Привозим Эндрю к нему, можно с Эркином, – Фредди осторожно кивнул, – и пусть Юри их обследует и лечит, пока всё не утрясётся. Юри на это пойдёт.

– Допустим. Второй шанс?

– Профессор. Я тут посмотрел его бумаги. Всё-таки парень будет не один на один, а с каким-то тылом.