Прах и пепел

Грег кивнул. На языке вертелся вопрос о матери мальчика, она-то где? Но даже Сашка с Шуркой понимали, что спрашивать об этом не стоит. Раз они вдвоём, раз мужик так умело, привычно умело управляется с мальцом, и зовёт во сне малец его, а не мать, значит, лучше не спрашивать.

Мерное покачивание всё-таки усыпило Эркина. Да и привык он спать в дороге. Сам не заметил, как закрыл глаза и заснул. Сонная тишина прочно установилась в автобусе. Если кто и разговаривал, то в полголоса.

Женя смотрела на спокойное, даже будто строгое лицо Эркина. Конечно, пусть поспит. Он так изнервничался за эти дни. Это у неё, в общем-то, минуты свободной не было, а у него… две недели, а вместе почти не были, всё время на людях, он всегда в напряжении, это кого другого его улыбка обманет, а она-то чувствует, господи, как хорошо, что всё уже кончилось, что они вместе, им дали визу, иначе бы их в списки не внесли, а там… там всё будет хорошо.

Она повторяла эти слова: «Всё будет хорошо», – как заклинание. Алиса не отрывалась от окна, хотя, что она могла высмотреть в бурой мокрой равнине с голыми, как обглоданными, деревьями, непонятно. Убедившись, что с Алисой всё в порядке, Женя снова повернулась к Эркину.

Спит. Странно, но… но она его никогда не видела спящим. При дневном свете. И вообще. Он всегда просыпался, стоило ей шевельнуться, даже просто посмотреть на него, а сейчас… и тут она заметила, что он… подсматривает за ней, а губы его дрогнули в еле намеченной улыбке.

Женя улыбнулась. Эркин сразу ответил ей улыбкой и уже открыто повернулся к ней.

– Я разбудила тебя?

– Ничего. А ты почему не спишь?

Женя пожала плечами.

– Не хочется, – успокаивающим жестом поправила Эркину воротник рубашки. – Всё будет хорошо, Эркин.

Он кивнул, коснувшись подбородком её руки.

– А ты поспи, – она погладила его по плечу и убрала руку. – Я не буду тебя больше тревожить.

Эркин улыбнулся и ответил по-английски:

– Слушаюсь, мэм.

И демонстративно закрыл глаза, даже всхрапнул. Женя тихо засмеялась, и под этот смех он снова заснул.

Разбудила его, как и всех, внезапная остановка. Эркин открыл глаза и рывком сел, не поднимая спинки.

– Опять кого берём? – спросил, не открывая глаз, Фёдор.

С мягким хлопком открылась дверь.

– Четверо, проходите, – сказал сопровождающий.

Три женщины непонятного возраста в тёмно-синих куртках – форма угнанных на работы отличалась от рабской одежды только цветом – и платках с узлами в руках пробирались по проходу к свободным местам, оглядываясь удивлённо и чуть испуганно.

– Ещё одно место, – крикнул наружу сопровождающий.

Женщины наконец уселись и теперь, как и все, напряжённо смотрели на дверь, ждали.

Сопровождающий вышел наружу, с кем-то – задним было не видно – поговорил и, вернувшись, сказал шофёру по-английски:

– Закрывайте, – и по-русски громко, чтобы все слышали. – Сейчас едем на пункт отдыха. По графику будем там через час, – и опять шофёру по-английски: – Поехали.

Автобусы разворачивались, выезжая из маленького лагеря. Эркин прислушался к загудевшему сзади разговору. Женщин расспрашивали: кто они, да откуда, да что за лагерь, – и, услышав, что везде одинаково, спросил Фёдора:

– Пункт отдыха. Это что?

– Увидим, – Фёдор зевнул и сел. – Первых, кого подбирали, к нам сели?

– Нет, – Эркин поднял спинку. Если через час остановка будет, то разлёживаться не стоит. – В первый.

– Не разглядел, кого?

– Мужик с пацанёнком, – ответили сидевшие впереди.

– Ага, – Фёдор зевнул и потёр лицо ладонями. – Пожрать, что ли? Ты как на это смотришь?

Эркин пожал плечами и посмотрел на Женю.

Та закивала и полезла в карман на спинке, куда, как и все, сложила их паёк, достала хлеб и колбасу, протянула Эркину.

– И мне сделай.

– Хорошо, – Эркин достал из кармана и открыл нож. – Сэндвич или… бутерброд?

– Алисе сэндвич, а то разроняет, а мне бутерброд, – решила Женя.

– Не, и мне бутерброд! – заявила Алиса.

Эта же мысль, как видно, пришла в голову многим. По всему автобусу шуршала бумага.

Эркин передал Жене два бутерброда и сделал себе. Да, а запить…?

– Женя, – он виновато посмотрел на неё. – Я воду забыл взять.

– Ничего страшного, – Женя быстро поглядела на него и улыбнулась. – Конфеты у тебя далеко?

– Ковбойские? В куртке.

– Вот и отлично. Даже лучше, чем вода.

Женя говорила весело и в ответ на недоверчивый взгляд Эркина стала объяснять, что пить прямо из горлышка на ходу неудобно, Алиса вся обольётся, и не нальёшь толком, да и не во что, стаканчики она все заложила, и вообще в дороге лучше пить поменьше, останавливать автобус из-за них не будут… Эркин жевал бутерброд и мрачно кивал. Женя, конечно, утешает его, но он-то знает, что виноват. Фёдор насмешливо поглядывал на него искоса, но молчал. Взять воду в дорогу и он забыл. Доев, Эркин дотянулся через голову Фёдора до своей куртки, висящей на крючке, и достал из кармана конфеты. Алисе, Жене, себе…

– Хочешь? – предложил он Фёдору.

– Пацанке оставь, – отмахнулся тот. – На пункте вода должна быть. Потерплю.

Воды в их автобусе никто не взял. Послышалось хныканье детей, недовольные голоса взрослых.