Пращуры, или Второе пришествие

– Вы начали дебоширить еще в самолете рейса «Лондон-Уагадугу», а затем продолжили в аэропорту. Так разбушевались, так разбушевались… Пришлось доставить вас сюда. Но вы не волнуйтесь, сейчас мы свяжемся с консульством, и, я думаю, конфликт будет улажен.

При этих словах похмелье Дугласа как рукой сняло. Он вскочил с настила и трепетно обнял негра.

– Послушай, Том, или как тебя там, – нежно пролепетал он. – Давай обойдемся без консула. У меня здесь родственники…

– В таком случае, с вас 25 фунтов стерлингов, – нагло улыбнулся негр, освобождаясь из цепких объятий Майкла.

Репортер снял с руки золотые часы «Сейко», подаренные ему коллективом редакции на 25-летие, и без сожаления протянул их негру:

– Сдачи не надо!

– Вы можете идти.

– Только один вопрос. Вы не подскажете, как мне найти моего старого друга Мамеда?

Негр побледнел.

– Он живет в трех кварталах отсюда, на улице Шарля де Голля.

Дуглас был уже в дверях, когда негр окликнул его:

– И кстати, вы забыли свои часы…

Через 20 минут Майкл уже сидел в мягком шезлонге на берегу огромного бассейна с лазурной водой, расположенного во внутреннем дворе небольшого дворца, который был построен в мавританском стиле.

Напротив него удобно расположился чеченец Мамед. Старые знакомые жадно поглощали шашлык и с хохотом вспоминали свое криминальное истэндское прошлое.

Свою карьеру Мамед начинал во времена хрущевской оттепели. Молодой студент журфака МГУ в свободное от учебы время играл в наперстки на Курском вокзале. Затем он впал в немилость, как и многие другие авангардисты. Его осудили на три года исправительно-трудовых работ на острове Русский в Тихом океане, откуда, впрочем, Мамед успешно бежал на японской рыбацкой шхуне и был переправлен друзьями в Стамбул. У него был гуманитарный склад ума, а потому две страсти боролись в нем, – журналистика и мошенничество. Победила вторая, хотя Мамед всегда успокаивал себя тем, что она мало чем отличается от первой. Когда его не слишком сильно занимали аферы, приносившие ему солидный доход в СКВ и турецких лирах, он любил пописывать зажигательные репортажи со стамбульского дна для газеты "Сандэй Монитор". Молодой журналист был замечен руководством еженедельника и приглашен поработать обозревателем в Лондон. Сбылась мечта Мамедова детства – он получил английский паспорт и одновременно попал в досье Интерпола как преступник международного класса. Бизнес Мамеда был поставлен на серьезную основу. До сих пор своей самой большой удачей он считает заключение фиктивного брака между принцем Чарльзом и Дианой Спенсер, что принесло ему 7 миллионов фунтов чистой прибыли. Но даже не деньги тешили в данном случае душу Мамеда. Главное то, что Мамед получил титул пэра Англии и одновременно стал членом Палаты лордов Британского парламента. Однако времена менялись. На смену либералам пришли консерваторы, на смену одним консерваторам пришли другие, и Мамед, вконец запутавшись в сложном коловращении британской политической системы, погрязнув в дворцовых интригах, вынужден был отойти от дел и эмигрировать в Уагадугу. Здесь он основал транснациональную кампанию, торгующую яблоками, помидорами и бананами. Капитал его наконец-то по-настоящему заработал.

Читатель спросит – а какая же связь между пэром Англии Мамедом и репортером скандальной хроники Дугласом? Самая простая! В минуты депрессии Мамед частенько захаживал в портовые кабаки Лондона, где пахло морским ветром и авантюрой. Там-то он и познакомился с Майклом. Оказавшись родственными душами, они выпили не одну цистерну спиртного за разговорами о судьбах журналистики и методах фрактальной либо хаотической верстки газетных полос.

Мамед, естественно, понял, что Дуглас вряд ли мог оказаться в Уагадугу случайно. Но будучи человеком тактичным, он выжидал, пока Майкл сам перейдет к информации о цели визита. Наконец, когда Мамед жестом отпустил слугу, репортер приступил к главному. Он придвинулся поближе к своему другу, смущенно кашлянул и сказал:

– Видишь ли, старина, у меня возникли определенные проблемы.

– Опять что-нибудь подцепил?

– Да вроде того. Я полагаю, меня сейчас разыскивает вся британская контрразведка, – и он вкратце поведал Мамеду о событиях последних дней.

– Значит, ты сейчас вроде как в бегах, – понимающе закачал головой хитрый Мамед.

– Да, сховаться мне надо.

– Что ж, мой дом – к твоим услугам.

– Нет, нет, слишком рискованно. Я не хотел бы тебя подставлять. Все, что мне надо, это «штука» в «зелени» и добрый пистолет. Я уйду в джунгли. Перекантуюсь у пигмеев месячишко.

Через несколько минут Мамед вернулся из дома и передал Дугласу все необходимое: чудовищных размеров Smit & Wesson 1876 года выпуска и пачку новых сотенных купюр, пахнущих типографской краской.

– Вот – здесь пять тысяч. А револьвер – пусть это будет подарок. Я купил его недавно в местном краеведческом музее. Пуля вылетает отсюда, – сказал Мамед, указывая на ствол.

Дуглас улыбнулся и тут же, дав слуге денег, послал его за выпивкой.