Пращуры, или Второе пришествие

Все восемь участников группы захвата, громыхая аквалангами, тяжело двинулись к люку. Последнего агент Ми-6 пнул ногой в толстый зад, обтянутый черной резиной:

– Да пошевеливайся же ты!

Агент ни на секунду не мог поверить в успех операции.

Коммандос, еле передвигая ноги под грузом подводного обмундирования, проследовали мимо старика Тэйлора. Пепперс поскользнулся на палубе, только что вымытой Тэйлором, ударился головой о флагшток, выругался и упал в воду. Остальные попрыгали вслед за ним. Матрос провожал их полуослепшими, слезящимися от старости глазами.

Агент Ми-6 заперся в своей каюте и передал по рации первую шифрограмму в Центр: "Операция началась успешно. Высадка на берег произведена скрытно".

А рыжебородый капитан Мэй усаживался в этот момент на кубрике выпить со стариком Тэйлором стаканчик доброго рома.

– Хорошее утро выдалось, сэр! – прошамкал Тэйлор и сунул в беззубый рот трубку красного дерева.

– Куда уж лучше, старина! – ответил капитан Мэй, покачиваясь в кресле-качалке и укутывая ноги клетчатым пледом.

Тропическое солнце стояло в зените…

9. Нетелефонный разговор

– …в условиях сложившегося ныне паритета двух блоков. Поэтому наша страна считает нецелесообразным вмешательство в решение этой проблемы, так как могут быть случайно затронуты интересы некоторых дружественных нам государств.

– Товарищ президент, – вмешался переводчик. – вы не могли бы чуть помедленнее? Я не успеваю.

Президент перевел дух, сел в кресло и посмотрел на потолок, с которого сочилась вода и мелкими каплями разбивалась о металлический стол с вмонтированными в него массивными черными телефонными аппаратами. Президент поежился, – здесь, на глубине около трехсот метров сотрудниками спецуправления поддерживалась постоянная температура – плюс девять градусов. Там, наверху, светило солнце, москвичи с озабоченными лицами спешили по своим делам, а прямо над головой президента, на Садовом кольце образовалась обычная автомобильная пробка.

– …ограниченное вмешательство. – раздался на другом конце провода голос хозяина Белого Дома. – Мы хотели бы видеть там несколько наших кораблей хотя бы и под датским флагом. Не думаю, что это будет противоречить условиям Стокгольмского пакта.

Президент поменял ноги на столе и распахнул окно. В комнату ворвался кристально свежий воздух Апаллачей. Невдалеке промчался велобайкер, под горой слышался чей-то смех. Президент с тоской посмотрел вслед велобайкеру, прикрыл ладонью трубку и шепнул помощнику, развалившемуся на диване и складывающему бумажный самолетик из копии договора по ОСВ-2.

– Пол, принесите мне, пожалуйста, баночку пива. Простите, что?

Кремлевский переводчик повторил:

– Стокгольм так! Вы поступать не так! Но, как скажут, это не очень телефонный разговора. Встреча надо на Крите.

"Боже, какой у них ужасный английский!" – подумал президент. Как бы в ответ на это, на том конце провода раздались короткие гудки.

В московском подземелье президент устало поднялся со стула, достал из кармана белоснежный платок, вытер стол и заметил переводчику:

– Мне кажется, Николай Гарриевич, вы не совсем точно переводите мои слова. В школе нас, по-моему, учили по-другому.

– О, товарищ президент, с тех пор английский сильно изменился.

– Может быть, может быть. – задумчиво произнес президент. – Ну, счастливо оставаться, Николай Гарриевич.

Президент сел в вагон спецподземки, который помчал его обратно в Кремль. Он нажал кнопку на переговорном пульте.

– Адмирала Платова, пожалуйста.

– Слушаю, товарищ президент.

– Из нашего разговора мне стало ясно, что американцы тоже не прочь понаблюдать за пришельцами. Так что придется послать крейсер и нашпиговать Атлантику подводными лодками.

– Слушаюсь, товарищ президент. – сказал адмирал Платов, отключил спецсвязь, выпил рюмку водки, услужливо налитую адъютантом, и вернулся к штудированию подшивки "Красной звезды" за 1952 год. Он любил именно эту подшивку, так как в одном из номеров на первой странице была напечатана фотография отличника боевой и политической подготовки мичмана Платова.

Президент США, раздосадованный тем, что его отдых прервали, срочно вылетел в Вашингтон, где выступил в Конгрессе с речью, в которой объявил о введении экономических санкций против Гвианы. Речь была встречена тепло и с воодушевлением, а в Майами на всякий случай были усилены полицейские патрули.

Молодой переводчик Николай Гарриевич включил калорифер и улегся на невысокую кровать с металлической сеткой и упругим матрасом. До конца дежурства оставалось семь суток.

У западного побережья Африки подводная лодка "Айрон Дюк" боролась со штормом.

10. Ночная капитуляция

Сержант Пепперс в очередной раз упал, споткнувшись о лиану, и изрыгнул страшное шотландское ругательство.

– Черт бы побрал эти джунгли! – добавил он по-английски.

– Сержант, – раздался голос рядового О" Брайена. – Может быть, пора объявить привал?

– Придется.

Во время привала на рядового Мак-Миллана бросился из чащи двухметровый питон, но коммандос отогнали его кинжалами, а сержант Пепперс ухитрился ударить змею по голове аквалангом.