Правда и ложь в истории великих открытий

Многие мыслители предпочитали главную роль в этом процессе оставить Богу. Ведущие натуралисты настаивали на том, что Творец регулярно вмешивался в жизнь на нашей планете. Во время периодических приступов творчества, известных под названием «особое Творение», он полностью возмещал новыми формами вымершие виды, не сумевшие приспособиться к изменившимся условиям. Тем не менее всегда находилось несколько ученых, которых такие рассуждения никак не устраивали. После того как Ламарк впал в немилость, быстрое накопление окаменелостей все больше подтверждало правильность его идей. Останки давно вымерших животных, представлявших собой менее сложные живые организмы, чем живущие ныне, заставляли отказываться от сверхъестественных объяснений. К началу Викторианской эпохи уже возникло пространство для эволюционного осмысления естественной истории, и с тех пор оно только расширялось.

Немецкие философы выдвинули более утонченные и метафизические идеи, породившие и в Германии острые дискуссии об изменении видов. Эрудит Иоганн Вольфганг Гете способствовал созданию философской школы, которая рассматривала последовательность этапов развития эмбриона как иерархию форм в природе. Немецкие эмбриологи заметили, что человеческий эмбрион в утробе «повторяет» этапы развития организмов «более низкого» уровня. Хотя для этих «натурфилософов» развитие эмбриона не отражало реальной исторической последовательности, их доказательства способствовали появлению книги по эволюции, которая еще до Дарвина оказала на биологию очень большое влияние. В 1844 году шотландец Роберт Чемберс опубликовал «Следы естественной истории Творения», в которой обо всем — от Вселенной до человека — говорил с позиций эволюции, пользуясь эмбриологией как доказательством связи между человеком и рудиментарными организмами.

Хотя книга Чемберса была встречена английским научным сообществом в штыки и не стала «чудом Девятого дня», как это предсказывал один из ее критиков, она нашла ярых почитателей среди гордого собой, амбициозного среднего класса, который все больше отторгался традиционными правящими элитами. Неослабевающий интерес к этой книге со стороны буржуазии привел к тому, что ее многократно переиздавали в течение всей второй половины XIX века. Причем, по количеству проданных экземпляров она многократно превышала «Происхождение видов» Дарвина.

Аналогично английский философ Герберт Спенсер (человек, чей собственный критерий полового отбора заставил его отвергать творчество английской романистки Джордж Элиот на том основании, что «она слишком уродлива») всю вторую половину XIX века пропагандировал взгляды Ламарка и эмбриологов на человеческую и социальную эволюцию. После 1859 года почти все, кто принимал участие в дискуссиях по поводу эволюции, упоминали его толстые, но тем не менее очень популярные в те времена труды.

Только после того как мы продеремся через эту чащу идей, мы сможем понять, какие идеи Дарвина были революционными, а какие — повторяли идеи его предшественников. При этом мы не должны ни на минуту забывать обо всем, что имелось общего в эволюционистских идеях Ламарка, Жофруа Сент-Илера, Чемберса и Спенсера. Хотя в каких-то существенных аспектах они и различались, но все сходились в том, что трансмутации являются результатом действия сил, имеющихся в самом организме. Эволюция обычно представлялась ими как реализация имманентного, божественного плана, который позволяет организму непрерывно эволюционировать в сторону прогресса, усложнения и специализации, а главная роль в этом процессе принадлежала функциональной, полезной наследственности или наследованию приобретенных признаков.

Ламарк, например, полагал, что простейшие организмы возникают спонтанно из неживой материи под воздействием невесомых «флюидов» — «тепла» и «электричества». Усвоение этих флюидов приводит к постоянному усложнению организмов. В то же время они, эти флюиды, гарантируют, что все часто используемые организмом признаки или типы поведения развиваются быстрее других. Это приводит к передаче востребованных полезных признаков следующему поколению, позволяя ему лучше приспосабливаться к окружающей среде. Так, например, сторонники Ламарка доказывали, что у жирафа вытянулась шея потому, что поколение за поколением представители этого вида пытались сорвать листья со все более высоко расположенных веток деревьев. Аналогичным образом у кузнецов, чей труд способствует появлению крепких бицепсов, будут рождаться сыновья, способные быстро развивать мускулатуру.