Правда о штрафбатах. Как офицерский штрафбат дошел до Берлина

Вскоре из самой обстановки и из сообщений командования батальона нам стало понятно, что противник, оставив отряды прикрытия, в эту ночь кое-где начал отход, минируя дороги, разрушая мосты и переправы. Но как далеко увели они свои отряды прикрытия? После того как мы достигли второй траншеи, посыльный от командира 110-го гвардейского стрелкового полка, на фланге которого мы действовали, передал двум нашим ротам приказ резко изменить направление наступления с задачей овладеть частью городка Ратно. В нем противник еще сильно сопротивлялся, нужно было захватить пока еще целый мост через реку Припять и не дать немцам взорвать его.

И не успели мы пройти метров 200–300 по более или менее сухому месту к берегу Припяти, как вдруг по нашим колоннам ударили несколько длинных и плотных пулеметных очередей. Наша 1-я рота и следующая с нами 2-я рота капитана Павла Тавлуя залегли и сразу же принялись готовить к предстоящему ближнему бою и оружие, и ручные гранаты.

По условленному ранее сигналу – серии красных ракет роты мощным рывком бросились вдоль берега реки, прикрывая себя шквальным огнем собственных автоматов и пулеметов и, не останавливаясь, ворвались в Ратно. Гранатами забрасывали места, откуда фрицы вели огонь, в том числе и несколько дотов и дзотов. И, буквально не отрываясь от убегавших гитлеровцев, сравнительно большая группа нашей роты, в основном взвод Усманова и мой, влетела на мост. Нам удалось быстро перебить и его охрану, и тех, кто пытался то ли заложить взрывчатку в опоры моста, то ли уже подрывать его. Захватив мост, мы сосредоточились на западной окраине городка.

Потери у нас, конечно, были. Но, как оказалось уже на другом берегу, среди наступающих штрафников было несколько человек, получивших ранения еще до штурма моста, но не покинувших поля боя. А ведь все права на это они уже имели: вину «кровью искупили». Но могли еще воевать – и воевали! Такие случаи были не единичными, и свидетельствовали они о высокой сознательности бойцов-штрафников. Конечно, бывали и такие, которые малейшую царапину выдавали за «обильно пролитую кровь». Но это уже было дело офицерской совести, у кого она не успела выветриться, и боевой солидарности.

Как только мы вышли на западную окраину Ратно, вслед за нами по мосту уже мчались танки. Даже как-то непонятно было, почему они раньше нас не влетели на мост? Ведь он же был цел! Но не анализом ситуации была тогда занята голова. Требовалось собрать свои подразделения и, пользуясь тем, что противник своими уцелевшими силами снова успел оторваться от нас, уточнить потери и уяснить дальнейшую задачу. По шоссе на Брест уже подтягивались войска и техника, а до границы с Польшей нам было еще далеко.

Взвод мой, к сожалению, заметно поредел. Погибли 3 человека, раненых тоже было трое, но среди них всех не оказалось нашего Гефта. И никто не видел его ни среди убитых, ни среди раненых. Командир отделения Пузырей Владимир Михайлович в недоумении пожимал плечами. Включили Гефта пока в список «без вести пропавших». Значительно позже причина его исчезновения выяснилась. У одних в трудных условиях, а тем более в опасных, проявляются стойкость и мужество, а у других – прогрессирует стремление уйти от психологических перегрузок и опасностей, переложив их на других. В крайних обстоятельствах это перерастает в банальную трусость. Но об этом исчезновении значительно ниже.

Пока, в течение примерно получаса, мы собирали свои взводы, рассыпавшиеся и перемешавшиеся в ходе атаки окраины Ратно и штурма моста, отправляли в тыл раненых, поступила команда соединиться вновь с полком, форсировавшим реку Припять южнее, и вместе с ним продолжать наступление в направлении села Жиричи и далее к озеру Турское.

На подступах к Жиричам полк снова встретил упорное сопротивление. Наши подразделения были срочно переброшены на самое опасное направление, усилив собой боевые порядки полка. Перемешавшись с его солдатами, мы заметили, что в их рядах возникло какое-то оживление. Ведь понимали они, что рядом с ними в роли рядовых бойцов находились недавние офицеры в самых разных званиях, и в атаку они пойдут вместе. И в этих солдат будто влилась какая-то свежая, необоримая сила. Все-таки мудрым было это решение – слить воедино такие разные контингенты воинов. Находившийся рядом со мной (жаль, не помню его фамилии) штрафник-пулеметчик заметил, что в нашем направлении особенно интенсивно ведут огонь несколько пулеметов фрицев, засевших на чердаке большой хаты.