Правда варварской Руси

Они держались с трудом, в эпицентр сечи явился и Хмельницкий, едва очухавшийся от похмелья. И в этот момент вдруг пронеслась весть — татары уходят. Ислам-Гирей без предупреждения снял орду и повел прочь. Хмельницкий, передав командование полковнику Джеджалию, поскакал за ханом в надежде уговорить и вернуть. Вышло еще хуже. Татары захватили его и насильно увезли с собой. А чтобы окупить поход, рассыпались на загоны и принялись угонять в полон украинское население — боеспособные мужчины ушли на войну, села лежали беззащитные. Казаки, ошеломленные уходом союзника и оставшиеся без предводителя, дрогнули. Впрочем, довольно организованно отступили к р. Пляшевке, огородились таборами из телег и дальнейшие польские атаки обернулись лишь большими потерями. Но враг обложил лагерь с трех сторон, а с четвертой была речка и топкое болото. Над массой людей, стесненной на небольшом пространстве, нависла угроза голодной смерти. И поляки на рожон больше не лезли. Выжидали, когда сами сдадутся, выдвинув требования разоружиться, выдать начальников и пообещав амнистию рядовым. Хотя, по признанию современника-шляхтича, намеревались после сдачи перебить всех до единого.

И все же Богун, сменивший в руководстве Джеджалия, нашел выход. Приказал собрать все подручные материалы — седла, тулупы, жерди, разобрать на доски телеги. Из них стали тайно строить плотины и гати через болото. И в ночь на 30 июня начался выход из окружения. Полк Богуна выбрался нормально. Но значительная часть войска состояла из неопытных крестьян. Одни сочли, что начальство хочет их бросить, другие боялись не успеть. Беспорядочные толпы ринулись к гатям, разрушили их своей тяжестью, многие тонули. Поляки сперва не поняли, что происходит в лагере. А когда разобрались, устроили общую атаку, ворвались в табор и рубили всех попавшихся. Бойня шла целый день, пока не стемнело. 300 казаков засели на острове й отбивались. Король, восхищенный их мужеством, объдвил, что дарует им жизнь. Но они его милость отвергли и дрались, пока не полегли все. Спаслись лишь те, кого вывел Богун, и те, кому удалось пересидеть резню где-нибудь в зарослях и уйти под покровом ночи.

Но и поляки не использовали возможность добить Украину. Сразу после победы шляхта стала требовать роспуска посполитого рушенья. Мол устали, поиздержались, товарищей потеряли. Посол Богданов доносил: «Посполитого де рушенья люди и день в обозе не стояли, все разъехались и без королевского повеления по домам». А следом отправился Ян Казимир — посверкать на победных торжествах, пожать триумфальные лавры. В армии остались только отряды магнатов и коронные войска. Возглавили ее Вишневецкий и Потоцкий и двинулись в глубь Украины, разоряя все и истребляя всех на своем пути. Шляхтич Мясковский писал королю «Ни городов, ни деревень, одно поле и пепел. Не видать никого живого: ни людей, ни зверей, одних разве птиц в воздухе».

А с другого направления наступали литовцы Радзивилла. Противостоял ему Небаба, отряд которого разросся за счет множества крестьян. Но в бою они были нестойкими и неумелыми, Радзивил разгромил их под Репками, недалеко от Чернигова, и 26 июля занял Киев. От казней и насилий люди бежали куда глаза глядят. Другие, поняв, что пощады не будет, дрались насмерть. Полковники послали Потоцкому письмо: «Поляки! Заключим искренний и братский мир; вы можете победить нас выгодными условиями, но завоевать — никогда, знайте это! И если вы нас теперь одолеете, то казаки будут непреклоннее в своем мщении, чем в борьбе за свободу». Всюду возникали мелкие партизанские отряды, и Радзивилл, опасаясь оказаться в окружении, оставил Киев, пошел на соединение с Потоцким.

Хмельницкий еще из плена отправил в Москву Семена Савича и Лукьяна Мозырю с очередной просьбой о заступничестве. А потом генеральный писарь Выговский доставил татарам выкуп за гетмана, и его отпустили. Появившись на Украине, Богдан узнал о разгроме. Но на этот раз проявил завидное самообладание и энергию, снова призвал народ к оружию. И под его знамена потекли группы, одиночки… Армия быстро возрождалась. Поляки встречали все более сильное сопротивление. Им дали серьезный отпор в селении Трилисы, а в тылу у них повстанцы отбили Винницу, Паволичи, Фастов. Киевляне сами сожгли свой город, чтобы лишить врага удобной базы. В опустошенной стране трудно было достать продовольствие, трупы отравляли воздух и водоемы, в польской армии начались эпидемии, 10 августа умер самый непримиримый гонитель повстанцев — Вишневецкий. Среди других панов пошли разногласия. Подкреплений из Польши не было, шляхта и солдаты роптали, требуя роспуска по домам. И поляки согласились на переговоры, которые открылись в Белой Церкви.