Правдивая история завоевания Новой Испании

Что касается Кортеса, то он все еще задерживался в Испании. Его Величество в то время предпринял поход на Алжир[474]

огромной армадой. Кортес — маркиз дель Валье тоже предложил свои услуги и выступил вместе со своим старшим сыном, наследником майората, взяв также дона Мартина Кортеса, который был от доньи Марины, и множество оруженосцев, слуг и лошадей, отплыв на отличной галере в компании с доном Энрике Энрикуесом. Но такова была воля Бога, что по прибытии страшная буря, как известно, уничтожила почти всю королевскую армаду; разбилась и галера Кортеса, при чем он, его сыновья и его присные с великим трудом спасли жизнь, зато потеряли все богатое имущество. Военный совет — все маэстре де кампо и капитаны, — рекомендовал Его Величеству, ввиду громадности потерь среди рыцарей и солдат, прервать поход. Но Кортес был иного мнения: с оставшимися немногими силами он ручался атаковать и взять Алжир, если командование передано будет ему. Предложение это принято не было, и Кортесу окончательно опротивел двор; остатки армады Его Величества отплыли от Бужи, что около Алжира. А Кортеса постигла и иная досада: брак старшей его дочери доньи Марии Кортес с Альваро Пересом Осорио, сыном маркиза де Асторга, разбился, хотя в приданое Кортес давал 100 000 дукатов золотом и множество драгоценностей. Все эти обиды сильно расстроили Кортеса, стали сказываться и годы, и последствия великих его военных тягот. Окончательно подорвали его силы внезапный взрыв лихорадки и дизентерия. Он решил уехать из Севильи, где вокруг него всегда толпилось множество людей и попрошаек, и поселился в тиши, в Кастильехе де ла Куесте. Здесь он готовился к смерти: написал завещание, распределил имущество, выделил крупные суммы на дела благотворительности. Умер он 2 декабря

[475]

1547 года. Останки его с великой помпой похоронены были в усыпальнице герцогов Медины-Сидонии, но впоследствии, в силу последней его воли, перевезены в Новую Испанию, где они покоятся в Койоакане или Тескоко, точно не помню. Умер он, по моим расчетам, на 62-ом году жизни, поскольку в год, когда Кортес отправился с нами с острова Куба в Новую Испанию — 1519-й, ему было 34 года. Из его дочерей и сыновей законнорожденными были — дон Мартин Кортес, унаследовавший маркизат, донья Мария Кортес, о которой я уже говорил, вначале была в браке с доном Альваро Пересом Осорио, после с графом Луна де Леоном, на донье Хуане женился дон Эрнан Энрикуес, унаследовавший де Тарифа, а донья Каталина де Арельяно умерла юной девой в Севилье; супруга Кортеса сеньора маркиза донья Хуана де Суньига переехала в Испанию… И было два незаконнорожденных сына, одного звали дон Мартин Кортес, командор [Ордена] Сантьяго, от переводчицы доньи Марины, и дон Луис Кортес, также командор — Сантьяго, от другой сеньоры доньи де Эрмосильи; и трое дочерей от других цветных женщин; все они вышли в люди, и Кортес щедро обеспечил их в своем завещании.

Герб Кортеса представлял семь голов сеньоров: все-побежденных им индейских владык: Мотекусомы, великого сеньора Мешико; Какамацина, племянника Мотекусомы, который был великим сеньором Тескоко; и Куитлауака, сеньора Истапалапана; сеньора Тлакопана; сеньора Койоакана; и великого касика, сеньора двух провинций — Тулапы и Матлацинко; и владыки Куаутемока, который воевал с нами во время завоевания великого города Мешико и его провинций — соединенных цепью; внизу был девиз, весьма выразительный, но передать его не могу, так как латыни не знаю.

Внешность Кортеса была высокоприятна[476]: статное тело, хороших пропорций; лицо красиво, но слишком округлое; цвет лица — сероватый; глаза серьезные, часто печальные, но нередко полные ласки и привета; борода редкая, черная; волосы черные, не слишком жесткие; грудь могучая, плечи широкие; ноги несколько искривлены; под старость стал заметно полнеть. Ездок он был превосходный, боец удивительный, в конном ли, в пешем ли строю, с каким угодно оружием. За ним, в молодости, было немало интриг с женщинами и по сему поводу дуэлей с мужчинами; от одного такого случая осталась и пометка — рубец под самыми губами, глубокий и заметный, несмотря на бороду. По способу держать себя, походке, разговору, одежде и прочему всякий бы понял, что это — человек воспитанный, родовитый. Одевался он по моде, но всегда скромно, предпочитая разным шелкам и бархатам изящную простоту. Никогда он не навьючивал на себя огромных золотых цепей и прочих украшений. На нем всегда была лишь одна и та же тоненькая шейная цепочка с золотым медальоном; на пальце был один лишь перстень, но с большим и весьма ценным алмазом; на его бархатном берете лишь один медальон, да и то он впоследствии носил лишь суконные береты без всяких украшений.