Правила для любовницы

— Конечно, я не забыла запереть дверь, вы, гадкий человек, — воскликнула леди Уэйборн. — Вот ключ, если вы мне не верите.

Она вытащила большой черный ключ из необъятного бюста, показала ему, а затем положила обратно.

— Я так рад, — ласково сказал он.

— Не то чтобы это было вообще необходимо, — поделилась с ним леди Уэйборн. — Доктор дал нам кое-что, чтобы помочь ей спать.

— Конечно, лауданум, — покачал головой Бенедикт.

Леди Уэйборн выбрала высокую бутылку из нескольких на столике рядом с ней.

— Мы не можем давaть ей лауданум — она отказывается его пить. Сражается как тигр. Мы используем эфир. Моя горничная прижимает ее к себе, и я кладу ей на нос и рот носовой платок. Так просто! Конечно, она худенькая девушка, eй много не требуется.

Бенедикт взял бутылку у ее светлости и подошел к окну, чтобы прочитать этикетку.

— Это безопасно, как вы думаете?

— Д-р Грэнтэм уверяет нас, что это очень безопасно и конфиденциально, —заверила леди Уэйборн.

Она удивленно взвизгнула, когда носовой платок внезапно накрыл ее нос и рот. Леди Уэйборн была крупной женщиной. Она не упала сразу, но пинала его ногами и боролась. В течение одного ужасного момента Бенедикт боялся, что убил женщину.

Затем она начала храпеть.

Он осторожно протянул руку к груди женщины и вытащил ключ. Он был жирным от масла для тела ее светлости.

Бенедикт не мог представить ничего более шокирующе неприличного, чем это.

Он позвонил в звонок. Когда появился Уиллоби, Бенедикт спокойно сказал:

— Ее светлость слишком много выпила, вам лучше уложить ее спать. Я могу сам найти дорогу к выходу.

— Только не опять, — пробормотал Уиллоуби. Он вышел за лакеями и горничной леди Уэйборн.

Бенедикт спустился вниз и со стуком открыл входную дверь. Затем снова закрыл еe и побежал вверх по лестнице. Он прошел в комнату Козимы и отпер дверь.

Комната была темной как смола. Бенедикт вытащил коробок со спичками и зажег спичку. Козима был привязана руками и ногами к железной кровати. Она была без сознания. Они не удосужились раздеть ее полностью, но ноги девушки были босыми. Парик исчез.

— Козима! Кози! Просыпайся!

Ее глаза открылись.

— Бен, — прохрипела она.

Спичка обожгла его пальцы, и Бенедикт уронил ее. Oн зажег другую спичку и побежал к Кози.

— Не думай обо мне, — прошипела она. — Бен, ты должен найти Элли! Мама в больнице, но они не говорят мне, где держат Элли! Ты...

Он нашел свечу и зажег ее.

— Элли у меня, — коротко сказал он.

— Элли у тебя? — повторила Кози. — Элли у тебя, а я не сплю?

Бенедикт поцеловал ее.

— Ты не спишь. Теперь давай вытащим тебя отсюда.

Он достал свой карманный нож и разрезал ее узы.

— Ты можешь идти?

— Думаю, дa, — сказала она, но совершенно ошибaлась. Из-за эфира ноги так ослабели, что не держали ее. Она упала на кровать, как тряпичная кукла.

— Ублюдки, — прорычал он. — Я понесу тебя.

Она грустно на него посмотрела.

— Ты не можешь сделать это, Бен. Я пойду сама. Я справлюсь.

— Неужели? — холодно сказал он. Бенедикт схватил ее под коленями, когда она подтянулась к краю кровати, и в следующую минуту она перевернулась. Ее низ был на его плече, левая рука Бенедиктa была похожа на железную полосу вокруг ее бедер.

У Кози кружилась голова.

— Думаю, меня стошнит, я сейчас вырву — простонала она.

— Вырви, — отрезал он, выпрямляясь. Легче перышкa, она согнулась пополам. Он услышал, как ее рвет.

— Ты никогда не справишься со всеми этими ступеньками, — просила она. — Действительно, я могу идти. Бен, ты упадешь и поранишься. Поставь меня!

— Это так приятно, — сказал он, — быть с женщиной, которая уверена во мне! Я снесу тебя вниз по этой лестнице, мадам, и это мое последнее слово.

Он понес ее на площадку. Уиллоуби удивленно посмотрел на них. Два лакея вынесли леди Уэйборн из гостиной. Они тоже остановились и удивленно посмотрели на лорда Оранмора.

Бенедикт, недолго думая, крикнул:

— Дом в огне. Каждый должен выйти как можно быстрее. Не...

Уиллоуби вскрикнул от ужаса. Лакеи бросили леди Уэйборн и разбежались во все стороны. Горничная леди Уэйборн вылетела из спальни ее светлости, вопя:

— Пожар!

Бенедикт спокойно переступил через инертное тело леди Уэйборн.

— Что ты с ней сделал, Бен? — с любопытством спросила Козима.

— Эфир, — коротко ответил он.

— Мы не можем оставить ее, Бен. Мы не можем позволить ей сгореть в пожаре.

— Не будь глупой, — отрезал он. — Дом не горит.

— Это не так? Но ты сказал...

— Я солгал, любовь моя. Я врал!

Кряхтя и пыхтя, он нес ее до конца. Слуги очень любезно оставили дверь открытой. Бенедикт отнес ее к ожидающей карете и посадил рядом с сестрой. Аллегра никогда не видела свою сестру без ее светлого парика.

— Святая муха! Что они с тобой сделали?

Бенедикт забрался в карету. Козима, c белым как мел лицом, изо всех сил старалась не вырвать. Она прислонилась к стенке кареты, держась очень неподвижно, затем открыла глаза и тихо спросила:

— Мама?

Он улыбнулся ей.

— Боюсь, что у меня нет полномочий противостоять приказам вашего дяди, — извиняющимся голосом сказал он, — если, конечно, ты не выйдешь за меня замуж.

В ее глазах появился блеск.

— Это шантаж, — сказала она слабо.

Он улыбнулся ей.