Правила Мерджа

Сдать Магомед-Алиева и Кольцова означало сдать всех, включая самого себя. Он, наверное, впервые в жизни не знал, что ему делать. В любом случае завтра ему надо было быть в Маракайбо. Важно было понять, кого из персонажей разыгрываемой драмы они упустили из вида. Кто мог вот так легко расстроить все их планы и в деталях знать о Рауле, о шедеврах и о нем лично? Это мог быть Вуколов, но тогда он нарушал их договоренности, и Васкес, без сомнения, запустит в прессу историю про испанское золото и утраченные шедевры. Понятно, что лично ему, Васкесу, это не принесет ничего, но с карьерой как Додолева, так и Вуколова будет покончено. Хотя по большому счету избавиться от назойливого испанца не было для них большой проблемой. Фирсова – испуганная дура, о ней можно было не вспоминать. Оставались Григорий Леонидович и его пронырливый татарин. Эти двое обладали определенными возможностями для того, чтобы вмешаться в чужую игру так бесцеремонно. Рассуждения Чекаря были сумбурны и хаотичны, любая из версий неумолимо заходила в тупик и не выдерживала ни малейшей критики.

Перед отъездом надо было попрощаться с хозяином дома, и, дождавшись десяти утра, Чекарь отправился в апартаменты Себастьяна Карлоса. К его удивлению и радости, что не придется долго ждать, Hidalgo Cojo сидел на веранде в парусиновых брюках, без рубашки, и наслаждался весенним солнцем. Впрочем, в Колумбии оно светило одинаково круглый год.

– Hola! ¿Cómo estamos amigo? Ayer te vi un poco aburrido. Por cierto, dime por fa ¿estas dos chochas te gustaron?[191]

– спросил он, смеясь.

«Если бы ты знал, кого ты пригрел у себя за пазухой», – подумал про себя Чекарь, но решив, что ему проще будет шепнуть обо всем Раулю, чем сейчас лезть со своим уставом в чужой монастырь, промолчал.

Они поговорили минут пять, не больше. Все уже было решено и улажено. Наконец они пожали друг другу руки и распрощались, казалось, навсегда.

– Por cierto ¡caballero! La isla es muy pequeña y ni se te ocurra pensar que putos cocineros son tan atrevidos que pueden enfrentarse conmigo i no revelar me a mi las cagadas de mis socios ¡Joder! ¡Hostia! Ahora estoy diciendo tonterías hablando solo de pobres cocineros. Nadie jamás se ha atrevido a ir contra de Sebastián Carlos. Recuérdalo. Es que no puedo culparte que no me dijeras nada de ese puto cabrón Oldridge. Tampoco eres un chivato. Vete. Haz tu parte de lo acordado. Yo me ocupo del resto[192]

, – сказал Себастьян, когда Чекарь уже собирался выйти с террасы. Поняв, что хромому все известно и он позаботится об этом сам, Чекарь посмотрел ему в глаза и, получив подтверждение, что к нему нет претензий, вышел и закрыл за собой дверь.

* * *