Правила Мерджа

Личность Вуколова вызывала у него двойственные чувства. С одной стороны, это был молодой наглый представитель правящего класса, настоящая золотая молодежь. Отсутствие зашоренности и либеральное мышление, позволявшие в определенном контексте здраво рассуждать и не становиться жертвой официальной пропаганды. Но только в «определенном контексте». Иначе говоря, пока дело не касалось шкурных интересов государственной элиты, представителем которой он, безусловно, являлся. В их последнюю встречу tête-à-tête[206], проходившую сразу после того, как они с Наташей вернулись из Парижа, Чекарю довелось познакомиться и с другим «Я» этого человека. Как обычно в случае договора в устном варианте, каждая из сторон старалась трактовать недосказанности в свою пользу. После того как они собственноручно перетащили в хранилище, устроенное в замке баронессы и барона де

^****, бесценные шедевры, пришло время окончательно затвердить договоренности. В гостиной первого этажа веяло холодом. Огромный камин в центре зала, казалось, не топили со времен Великой французской революции. Покрытые желтым плюшем диваны и затертый почти до дыр ковер вместе с выцветшими гобеленами на стенах придавали всему ощущение покинутости и запустения. Вуколов достал из внутреннего кармана пиджака целлофановый пакетик, наполовину наполненный белым порошком. Держа его двумя пальцами за уголок, он потряс его перед своим лицом, и было непонятно, он приглашал Чекаря разделить с ним порошок или просто хотел получше перемешать. Высыпав добрую треть содержимого на мраморный столик, возле которого он сидел, придвинувшись к нему всем телом и широко разведя ноги, Вуколов, ловко орудуя кредиткой, построил две дорожки и без паузы втянул одну за другой через золотую трубку, которую сразу спрятал в кармашек своего портмоне.

– Ну что, ты видишь сам, меня интересует качественный кокаин, и только для моего личного пользования. Поэтому никаких рисков, – сказал он, откинувшись на плюшевую спинку дивана, заскрипевшего своим старым каркасом.

– Риск есть всегда, – возразил ему Чекарь. Он только что своими глазами видел нарисованного великим испанцем Арлекина и был одержим желанием повесить картину в гостиной своего дома.

– Страшно стало? – спросил Вуколов. Он почувствовал «приход» и, как обычно при общении с подневольными или зависимыми от своего папаши людьми, начинал хамить.

Смотревший до этого в окно, выходившее на парк, Чекарь повернулся к нему и, недоуменно приподняв брови, взглянул на развалившегося в пяти метрах от него атташонка. Глаза их встретились, и Рома понял, что пора пояснить товарищу, где правильно ставить ударение в фамилии Чекарь. Он оказался возле него почти мгновенно и коротким, быстрым как молния движением, полоснул отточенным пятаком по мочке уха. Кровь сразу начала заливать пиджак и ворот его белоснежной сорочки. Ужас, прочитанный Чекарем в глазах потерявшего весь свой снобизм атташе, не оставлял сомнений в действенности преподанного урока.

– Еще есть вопросы? – спросил он. – Смотри, я могу и вообще уши отрезать, если моих слов не понимаешь, – продолжил он, снова отходя к окну. «Гнида и жуткий трус», – подумал он про себя, окончательно отнеся притихшего Вуколова к этой категории граждан.

Сейчас, когда до посадки на рейс в Маракайбо оставалось совсем немного времени, ему пришлось прервать свои размышления и встать в длинную очередь на регистрацию. Еще один вопрос не давал ему покоя: продолжать или нет эту историю до конца. События предшествующей ночи свидетельствовали о провале, и играть партию дальше имело мало смысла. Выкинуть двести килограммов чистейшего кокаина над Атлантикой? Это означало выкинуть около десяти миллионов баксов. Для таких поступков надо иметь по-настоящему стальные нервы. Однако и на другой чаше весов лежало не меньше. Он решил принять окончательное решение позже. В конце концов, надо было дождаться, когда сторона Себастьяна Умберто Карлоса до конца выполнит свои обязательства. Рома подумал, что если бы старая подлодка уткнулась где-нибудь в рифы, это обнулило бы всю сделку и у него появилось бы время разобраться, кто оказался с дырявым ртом и почему. К его большому сожалению, вероятность такого счастливого инцидента с подлодкой была слишком мала.