Правила одиночества

– Марек Хласко – это кто?– поинтересовался Сенин.

– Польский писатель, полудиссидент, вроде нашего Довлатова.

– Здесь, сейчас будет направо, – сказал Сенин, – через лесопарк проедем.

Ислам повернул в указанном месте, и через сотню метров они оказались в натуральном лесу, дорога описала кривую и вывела к озеру, с островом посередине.

– Жалко, что сейчас не лето, – произнес Сенин.

– А то что, искупался бы?

– Да нет, я вообще не охоч до купания в московских водоемах, просто здесь девки часто загорают с голыми сиськами.

– Ты что же, вуайерист?

– Нет, конечно, но на голых девок смотреть люблю, я тебе больше скажу, ради этого я даже зимой в проруби купаюсь, голый.

– На русалок смотришь?

– Нет, я просто знаю людей, сектантов, вернее – это приверженцы языческих верований дохристианского периода Руси. У них есть такой обряд: и мужики, и девки нагишом купаются в проруби. Так я из-за этого тоже с ними в прорубь сигаю.

– Какие страсти ты мне рассказываешь.

– Да уж, страстями я не обделен.

– Я смотрю, Александр, ты живешь полной жизнью.

– Здесь левее, – предупредил Сенин, – еще раз налево, под мост и направо.

Теперь они ехали вдоль железнодорожной насыпи, на вершине которой мчался поезд, сопровождаемый шлейфом из разноцветной листвы.

– А ничего таратайка, – похвалил Сенин, – шустрая. Здесь вот тормози.

Ислам остановился. Сенин показал на пустырь, лежащий в стороне от дороги.

– Пошли, – предложил он, – разомнем ноги.

Указанная территория была изрядно захламлена строительным мусором, но за пустырем действительно возводились жилые дома.

– Сколько здесь? – спросил Караев.

– Больше гектара.

– Что-то мне это напоминает из мифологии.

– Из какой? – поинтересовался Сенин, любитель кроссвордов, – сейчас мы это враз установим.

– Из древнегреческой, только там два слова, первая буква А.

– Авгиевы конюшни, – выдал довольный Сенин.

– Вот именно, ты знаешь, сколько денег понадобится, чтобы вывезти весь этот мусор? Я не Геракл, да и реки поблизости не наблюдается.

– Ну бомжей нагнать сюда, – неуверенно пробормотал Сенин.

– Ты шутишь, если бы бомжи могли работать, они не были бы таковыми.

– Ну не знаю, товар, как говорится, лицом – тебе решать.

– Скидка нужна, – заявил Караев, – на уборку территорий, скидка, соизмеримая с твоей долей.

– Вопрос сформулирован, осталось довести до другой договаривающейся стороны, – констатировал Сенин, – уже кое-что.

Возвращение блудного попугая

Голос в телефонной трубке произнес:

– Здравствуйте, это Маша.

– Я узнал. Здравствуй. Как дела?

– Узнали, я очень рада, дела ничего. Можно я приеду к вам, только не задавайте глупых вопросов, типа – зачем.

– Хорошо, не буду, только ты без вопросов объясни цель своего визита.

– Я забыла у вас свои вещи, хочу забрать.

– Чтобы забрать вещи, надо их сначала привезти, что-то я не припоминаю, чтобы ты ко мне с вещами приезжала.

– Я имею в виду свою одежду: шорты, майку, я в них убиралась.

– Ну что с тобой делать, приезжай как-нибудь.

Через несколько минут после этого разговора в дверь позвонили. Удивленный Ислам отпер дверь и увидел на пороге Машу, она была накрашена, и от этого казалась вульгарной. Губы ее кривила обычная усмешка.

– Однако быстро ты обернулась, – заметил Ислам.

– Вы же сами сказали приезжай. А я снизу звонила.

– Знаешь анекдот про Насреддина, как он стоял у своей ограды и вдруг увидел проезжающего мимо всадника, который поздоровался с ним. В ответ Насреддин в лучших традициях восточного гостеприимства пригласил его спешиться и отдохнуть в его доме. Путник же, вместо того чтобы, как принято там же, на Востоке, поблагодарить и отказаться, тут же соскочил с коня и спросил: «Куда мне привязать свою лошадь?» «К моему слишком длинному языку», – ответил смущенный Насреддин.

– Намек не поняла, – заявила Маша. Она стянула с себя курточку, прошла в ванную стала мыть руки.

– Двадцать лет назад девушки были более догадливы, – сказал Караев, – и более обидчивы,

– Мне все равно, какие были девушки в ваше время, – невозмутимо произнесла Маша, – наше поколение делает что хочет, и я считаю это правильным, у нас нет комплексов.

Она вытерла руки и прижалась к Исламу.

– Кажется, мы расстались, – осторожно заметил Ислам.

– Ну и что, долгие проводы – короткие встречи.

– Ну и где же твои вещи, разрешите полюбопытствовать?

– Слушайте, не будьте занудой, у меня нет привычки разбрасываться своими вещами. Мне нужен был повод, вот и все.

Обезоруженный ее искренностью, Ислам только усмехнулся. Он мягко отстранил девушку, пошел в гостиную и сел в кресло. Маша последовала за ним.

– Ну, что скажете? – спросила она. – Я жду приговора суда.

– Повинную голову меч не сечет, – ответил Ислам.

– Знаете, какое ваше качество мне больше всего нравится? Мудрость!

– Обойдемся без лести, садись.

Маша подошла и села к нему на колени.

– Не сюда, на диван, – сказал Ислам, с трудом сдерживая улыбку.

– Вы же не уточняли, куда именно я должна сесть, – пояснила Маша. Она пересела на диван.

– Ну, – спросил Ислам, – что делать будем?

– Хотите, я вас в шахматы обыграю, – предложила Маша.

Ислам покачал головой.

– Почему?

Ислам пожал плечами.