Правила соблазна

– Мы не можем знать, что могло бы произойти, обратись я к нему на несколько недель раньше, – с нежностью произнес Гамильтон, словно прочитал ее мысли. – В то время мы оба были другими.

Да, поняла Селия. Уж она-то точно. Четыре года назад Селия была глупой девчонкой, в чьей голове господствовали пустые фантазии о любви и обожании. Смогла бы она тогда оценить Энтони? Разумеется не так, как сейчас. Познав одиночество и несчастье, Селия научилась понимать его и теперь точно знала, через что Энтони пришлось пройти, чтобы стать тем, кем он сейчас являлся. Она молча прижалась щекой к его руке, лежащей у нее на плече. Костяшки его пальцев были поцарапаны и распухли после драки с Недом.

– Я бы не изменил ни единой мелочи, – пробормотал он, уткнувшись в ее волосы. – И ждал бы этой минуты хоть пятьдесят лет.

Селия улыбнулась. Энтони куда романтичнее, чем кто-либо может подумать. Но только не она. Ханна права; люди, называющие его порочным и бессердечным, просто не знают Энтони.

– Я рада, что тебе не пришлось.

Он снова засмеялся.

– Иногда мне казалось, что столько и прошло.

– Особенно сегодня.

Энтони крепче обнял ее.

– Да.

Селия повернулась к нему лицом. Она больше не хотела это обсуждать, во всяком случае сейчас.

– Помню, ты дразнил меня, рассказывая, как заниматься любовью в лодке.

Даже при лунном свете Селия увидела, как заблестели его глаза.

– Если лодка перевернется, это будет бесславное завершение сегодняшнего вечера.

– Что ж, – прошептала Селия, целуя его. – Значит, нам придется быть осторожными.

Глава 28

Свадьба была скромной, совсем не похожей на первую. Венчались не в церкви святого Георгия в Лондоне, а в часовне Эйнсли-Парка, присутствовали только члены семьи и несколько друзей. Селия надела свое самое красивое платье, но специально шить свадебный наряд не стала, в руках она держала уже не лилии, перевязанные кружевами, а букет из полевых цветов, которые жених нарвал на ближайшем лугу. Но Селия считала, что эта свадьба отличалась особой красотой и искренней радостью, которых так не хватало в первый раз. Тогда она думала только о том, какое великолепное зрелище представляет ее венчание, и места другим мыслям и чувствам совсем не осталось. Сегодня Селия могла думать только об Энтони, видеть одного его, стоящего у алтаря и ожидающего ее.

В этот раз она слышала каждое слово из обещаний, которыми они обменялись. Ее рука дрожала, пока Энтони надевал ей на палец золотое кольцо, а когда викарий объявил их мужем и женой, Селия с трудом удержалась, чтобы не броситься в его объятия.

– Ты счастлива, милая? – спросил он, когда они вписывали свои имена в церковно-приходскую книгу.

– Ну так, более или менее, – ответила она и расхохоталась, увидев, что Энтони в растерянности заморгал. – Неужели нужно спрашивать?

Он с облегчением улыбнулся.

– Сегодня я забыл все слова и вообще разучился разговаривать. Все будут удивлены, почему ты вышла за такого болвана.

– И я с радостью отвечу каждому из них, – заявила Селия, когда они вышли из часовни на солнечный свет. – Я вышла за него по любви!

Розалинда промокнула глаза, глядя, как ее дочь и новоиспеченный зять спускаются вниз по ступеням.

Они смотрели друг на друга. Он действительно ее любит, вдруг осознала герцогиня, так же сильно, как Селия любит его. И вместо тревоги, которую вызвала бы эта мысль всего несколько дней назад, она почувствовала облегчение и умиротворение. Любой заметил бы, что Селия сейчас гораздо счастливее, чем была все предыдущие годы. И если мистер Гамильтон – теперь он для меня Энтони, напомнила себе Розалинда, – сможет сделать ее дочь такой же счастливой во все последующие годы, она больше никогда не скажет ему ни одного недоброго слова и не подумает о нем дурно.

К ней подошел лорд Уорфилд.

– Добрый день.

Герцогиня улыбнулась и торопливо спрятала платочек за пояс платья. Она ощущала на себе его взгляд, хотя сама продолжала смотреть на Селию и мистера Гамильтона. Розалинда и Уорфилд неторопливо шли к карете, по дороге останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов с каждым гостем.

– Вы… эээ… – граф откашлялся. – Вы счастливы, правда?

Герцогиня глубоко вздохнула и сморгнула последние слезы.

– Конечно. А почему вы решили, что это не так?

– Ну… вы смотрели на них и плакали… Я же знаю, что вы не очень любите Гамильтона.

– Теперь он мой сын, и я буду так же предана ему, как собственному ребенку. – Розалинда постаралась успокоить его добрым взглядом. Дэвид все рассказал ей про интригу мистера Чилдресса, про то, как сильно все они ошибались насчет мистера Гамильтона – Энтони, – и герцогине больше никогда не хотелось вспоминать об этой ошибке. – Как мать невесты я просто обязана пролить на радостях слезинку-другую.

– На радостях. – Уорфилд с облегчением выдохнул. – Да, радость позволена всегда.

Розалинда улыбнулась.

– Надеюсь, что так, особенно на свадьбе.

Граф улыбнулся в ответ. А ведь славная у него улыбка, внезапно подумала герцогиня, когда он меня не провоцирует и не спорит.

– Можно с вами поговорить?