Правление волков

Нина не понимала, что с ней происходит. Ей уже доводилось видеть сражения. Она держала на коленях умирающего возлюбленного, и все равно теперь ей казалось, что весь мир осыпается горой осколков к ее ногам, словно сделанный из стекла. Сердце неслось вскачь. Платье казалось слишком тесным. Сколько людей погибло, пока она тут играла в шпионку? Она же видела карту, просто не поняла ее предназначение. Хотелось кричать, рыдать. Но Мила Яндерсдат не могла себе позволить ничего такого.

К тому времени, как они добрались до апартаментов Брумов, ее платье промокло от пота. Дрожа, Нина схватила таз для умывания, и ее вырвало. Она без сил опустилась на пол. Ноги отказывались ее держать.

Будь благословенна сила Ханны, потому что именно она дотащила Нину до кровати и переодела ее в ночную рубашку. Нина знала, что вот-вот лишится чувств. Она схватила Ханну за руку.

– Заставь его заболеть, – потребовала она.

– Что?

– Ханна, возвращайся на праздник как ни в чем не бывало. Мне нужно, чтобы ты ослабила принца.

– Но Расмус…

– Пожалуйста, Ханна, – взмолилась Нина, стиснув ее пальцы. – Сделай это ради меня.

Ханна убрала пряди волос с покрытого потом лица Нины.

– Хорошо, – согласилась она. – Хорошо. Но обещай мне, что ты отдохнешь.

Лишь когда подруга ушла, Нина позволила себе погрузиться в волны беспамятства. Так она и пролежала, зарытая под толщей одеял, целую ночь и следующий день. Ханна пришла и ушла. Она пыталась заставить Нину поесть. Но Нина слышала ее словно с далекого расстояния. Она плыла в каком-то потоке тишины и хотела остаться здесь, погруженная в безмолвие. Слишком много боли ждало ее на земле.

Но за дверями в ее комнату раздался голос Брума.

– Меня не волнует, что она больна. Пусть хоть при смерти лежит. Если королева желает ее видеть, эта торговка рыбой пойдет без разговоров.

Королева Агата. Нина смутно припоминала, что говорила Ханне. Инстинкты возобладали над потрясением, и ей хватило сил привести новый план в действие. Но теперь нужно было взять себя в руки, чтобы извлечь из ситуации выгоду.

– Уверена, что, если дело в том, что она съела, ей уже должно было стать лучше, – вставила Ильва. – Пойти на встречу с королевой необходимо.

– У меня нет времени на все это. Через полчаса мне нужно быть за стеной на Дрокстеринге. Я не стану заставлять своих людей ждать из-за простушки со слабым желудком.

Дрокстеринг. Нина постаралась запомнить это слово. Оно было из старофьерданского и обозначало празднование победы в войне. Действо проходило в лесах и, как правило, растягивалось на всю ночь.

– Я приведу ее, – сказала Ханна. – Только… только дайте мне минутку, привести ее в порядок.

Нина заставила себя сесть. От ее кожи шел кисловатый запах пота и страха. Волосы спутались, а голова кружилась от голода и обезвоживания.

– Ты встала! – воскликнула Ханна, кидаясь к ее кровати. – Джель милосердный, я уж было подумала, что ты ушла от меня навсегда.

– Я встала, – прохрипела Нина.

Ханна налила ей стакан воды.

– Нина, слуги королевы здесь. Они принесли паланкин. Она говорит, что услышала о твоей болезни и теперь хочет показать тебя своему личному доктору.

Нина сильно сомневалась, что королева хочет именно этого.

– Есть какая-нибудь еда? – спросила она.

– Могу принести бульон и подсушенный тост. Ты меня слышала? Королева…

– Слышала. Чашку бульона, пожалуйста.

– А еще тебе нужно помыться.

– Как грубо.

– Зато честно.

У Нины не было времени на ванну, поэтому она постаралась как можно тщательнее обмыться холодной водой из таза для умывания и воспользовалась духами. Холод ее не смущал. Ей нужно было что-то, способное ее разбудить.

Она провела щеткой по волосам, но вот с серым цветом лица и тенями под глазами сделать ничего было нельзя.

– Ханна, можешь мне помочь? – спросила Нина, взявшись за бульон. – Нужно, чтобы ты перекроила меня. Можешь сделать меня…

– Менее похожей на труп?

– Нет, лучше. Праведной.

Ханна подвела ее к окну, где было больше света. Ее руки мягкими движениями скользили по лицу Нины.

– Можешь не задерживать дыхание, – разрешила Ханна.

Нина прикусила губу.

– Прекрати! – велела Ханна, схватив ее за подбородок. – Ты разрушишь все мои труды.

– Прости.

Щеки Ханны вспыхнули, и она отпустила Нинин подбородок, сосредоточившись вместо этого на волосах.

– Твой отец упоминал что-нибудь о пропавших письмах? – спросила Нина.

– Я не слышала, чтобы он с кем-нибудь обсуждал их, и, насколько знаю, не было введено никаких новых протоколов безопасности.

Тогда Брум, наверное, еще не успел понять, что они пропали, но поймет, как только откроет сейф.

– Вот! – заявила Ханна мгновение спустя. – Готово.

– Так быстро?

Ханна подала ей зеркало.

– Смотри сама.

Нина посмотрела на свое отражение. Ее кожа сияла, как полированный мрамор, румянец, нежный, как лепестки роз, цвел на щеках. Светлые волосы лежали платиновой волной. Она выглядела так, словно искупалась в лунном свете.

– Ты тренируешься.

Ханна выглядела почти виноватой.

– Немного. На себе. Почему королева хочет тебя видеть?

– Здоровье ее сына ухудшается.

– Из-за меня.