Правление волков

Теневые солдаты несли его через поля и леса, а он в это время блуждал в своих мыслях, пока наконец не добрался до городка у реки. Это место казалось ему знакомым, как, впрочем, и многие другие. В Равке ему был знаком каждый камень, каждый куст. А вот ружья, танки и летательные аппараты, наводнившие этот мир, стали для него сюрпризом, причем неприятным. Если бы его план воплотился, если бы ему с Алининой помощью удалось превратить Каньон в оружие, Равка никогда бы не стала такой уязвимой перед этим парадом жестокости.

«Она жива. Санкта-Алина, отдавшая свою жизнь за Равку».

– Я отдал свою жизнь за Равку, – прорычал он, хотя вокруг не было никого, кроме деревьев, и Юрий, наконец-то призванный к порядку, затих.

Он велел ничегоям доставить себя к высокому мосту через реку и остаток пути до городка проделал пешком, не зная, куда ему направиться. Он был бос и по-прежнему одет в оборванную рясу Юрия и его поношенные брюки, к тому же залитые кровью там, где его оцарапала пуля. Ужасно хотелось помыться и надеть все чистое. Человеческие слабости.

Лавочники, стоящие на порогах своих магазинчиков, поглядывали на него с опаской, но им не стоило его бояться. По крайней мере пока. Городок был небольшим, но он заметил, что иконы были почти в каждом окне. В таком захолустье люди, как правило, были религиозны, и это стало только заметнее во время гражданской войны. Алина определенно пользовалась популярностью. На иконах она всегда была с белыми волосами и сияла так, словно проглотила солнце. Очень драматично. Еще он увидел Юриса – святого военного времени, если такие бывали, – и Санкту-Марью, покровительницу тех, кто далеко от дома. Ни следа Беззвездного святого.

«Всему свое время», – сказал он себе, и Юрий поддержал его. В этом их мнения полностью совпадали.

В его мыслях то и дело мелькали имена. Стасик. Кирилл. Кириган. Антон. Ерык. Лавина воспоминаний. Он когда-то был ими всеми, но кем ему стать сейчас? У него было достаточно времени, чтобы обдумать это во время заключения в стеклянной тюрьме, но теперь, когда он был свободен, по-настоящему свободен в своем выборе, он понял, что подходит только одно из них. Самое первое: Александр. Ему больше не было нужды скрывать свою непохожесть. Святым суждено жить вечно.

Он вышел на грязную городскую площадь и увидел крохотную церквушку, увенчанную одним выбеленным известью куполом. Сквозь распахнутую дверь он видел священника, копошащегося у алтаря, и женщину, зажигающую свечку за упокой. Сойдет для убежища. Они просто не смогут прогнать босоногого бродягу прочь.

И только оказавшись внутри, в густой, прохладной тени древних стен, Александр понял, куда попал. Над алтарем висело изображение мужчины с железными цепями на запястьях и ошейником на шее, чей взгляд был устремлен в никуда. Санкт-Илья-в-Цепях.

Ему на самом деле было знакомо это место. Он вернулся к истокам: эту церквушку отстроили на руинах дома Ильи Морозова, деда Александра, которого бросили в реку с того самого моста, который Александр пересек по пути сюда. Он был известен как Костяной кузнец, величайший фабрикатор из всех когда-либо живших. Но и это было далеко не все.

– Здравствуйте? – поприветствовал его священник, повернувшись к двери.

Но Александр уже растворился в тенях бокового придела, обернув их, словно саван, вокруг себя.

Он тихо двинулся к двери, которая, как он помнил, должна была привести его в подвал, а затем вниз по шаткой лестнице в каморку, куда отправлялись старые скамьи и изъеденные молью гобелены. Его воспоминания были такими же темными и покрытыми пылью, как это место, но план церкви и того, что было под ней, намертво врезался в память, и поэтому он знал, что под этой комнаткой есть еще одна. Он нашел лампу и стал искать люк.

Много времени на это не потребовалось. Стоило ему потянуть за металлическое кольцо, как петли пронзительно заскрипели. Возможно, священник услышит и прочтет молитву за упокой блуждающих душ.

В голове возмущенно забормотал Юрий, потрясенный подобным святотатством, но Александр не обратил на него внимания.

«Я покажу тебе чудеса», – пообещал он.

«Это святое место», – возразил Юрий.

Александр чуть не рассмеялся. Что превращало эту церковь в святое место? Позолоченные нимбы святых? Слова священника?

«Молитвы, произносимые под этой крышей».

Александр скривился в темноте. Праведность монашка начинала утомлять.

Он спустился в комнату под подвалом.

Здесь пол представлял собой грязевое месиво, и в свете лампы не было видно ничего, кроме земляных стен, сквозь которые тут и там пробивались корни.

Но он знал, чем эта комната была давным-давно: мастерской на задах дома Морозова, местом, где его дед разрушал границы между жизнью и смертью, воскрешал разных тварей в надежде вложить свою силу в их кости. Он пытался создать свои собственные усилители и преуспел.