Правление волков

– А ты нет? – спросила Алина.

– О, я в ужасе, но от Зои такого не ожидал.

Алина туже затянула шаль.

– Давайте покончим с этим.

Зоя прошагала к экипажу и заглянула внутрь. Отстегнув оковы Дарклинга от сиденья, она снова надела повязку ему на глаза.

– Это действительно необходимо?

– Вообще-то нет, – признала она. – Веди себя хорошо.

С солнечными солдатами по бокам она отконвоировала его через двор и вверх по лестнице.

– Вытри ноги, – сказала Алина.

Дарклинг застыл, услышав ее голос, а затем повиновался.

Зоя встретилась с подругой взглядом, и та подмигнула. Пусть маленькая, но победа.

Внутри было холоднее, чем снаружи, выщербленные мраморные полы и разбитые окна санатория служили плохой защитой от мороза. Прихожая когда-то была величественным залом, с двойной лестницей, ведущей в западное и восточное крыло. Но теперь одна из этих лестниц прогнила полностью. Разбитая люстра лежала на боку в углу, среди гор пыли и стекла, которые смели туда солнечные солдаты. Вдоль стен стояло старое медицинское оборудование – погнутый остов кровати, ржавая металлическая ванна, нечто похожее на кожаные крепления для сдерживания пациентов.

Зоя подавила дрожь. Упомянутый ей отель казался все более и более желанным. В центре комнаты был накрыт стол с самоваром и стаканами. Его окружали четыре кресла. Зоя не знала, что Миша тоже будет.

Двое солнечных солдат подвели Дарклинга к креслу, и он уселся, звеня оковами. Они и понятия не имели, что находятся рядом с Алиной Старковой, что их сила происходит от ее потери.

Зоя знаком велела им занять позиции у основания лестницы. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь подслушал их разговор. Солдат расставили также у каждого выхода, а сверху до Зои долетал отдаленный, но успокаивающий гул двигателей. Она реквизировала два вооруженных флайера Николая, чтобы патрулировать сверху.

Когда они остались одни, Алина попросила:

– Миша, не мог бы ты налить чаю?

– Ему тоже? – спросил Миша.

– Да.

Мальчик послушно принялся расставлять аккуратно помещенные в подстаканники стаканы на столе.

– Я налью себе сама, – сказала Зоя. У нее было особое отношение к сахару, а еще ей требовалось время, чтобы проникнуться этой необычной сценой. Было так странно, что после всей пережитой боли и принесенных жертв им всем довелось встретиться в этом заброшенном месте.

Комната погрузилась в молчание. Накошка жалобно мяукнула.

– С чего начнем? – спросил Мал.

– Решай сам, – предложила Алина.

Мал пересек комнату и сдернул повязку с глаз пленника. Дарклинг и глазом не моргнул, ничем не показывая, что дезориентирован, просто окинул комнату взглядом, как будто оценивал ее на предмет покупки.

– Вы привезли меня не в Керамзин, – произнес, наконец, он.

Алина застыла. Как, впрочем, и все остальные. Зоя понимала, какое это потрясение. Лицо Дарклинга было другим – остались острые скулы, сверкающие серые глаза, но его черты слегка изменились, и шрамы, оставленные когда-то волькрой, исчезли. Но его голос – твердый, холодный как стекло, с повелительными нотками – остался прежним.

– Нет, – подтвердила Алина. – Я не желала видеть тебя в своем доме.

– Но я уже бывал там.

Лицо Алины застыло.

– Я помню.

– А ты помнишь меня? – спросил Миша. Он был слишком юн и не успел научиться скрывать ненависть за вежливыми словами.

Дарклинг поднял бровь.

– А должен?

– Я заботился о твоей матери, – напомнил Миша. – А вот мою мать разорвали твои монстры.

– Как и мою. В итоге.

– Говорят, ты теперь святой, – процедил Миша.

– А ты что на это скажешь, парень?

– Скажу, что мне следует убить тебя своими руками.

– Многие уже пытались. С чего ты взял, что справишься?

Мал опустил руку на Мишино плечо.

– Оставь, Миша. Угрозы лишь позволяют ему чувствовать свою значимость.

– И как же нам звать тебя теперь? – спросила Алина. – Как вообще тебя зовут?

– У меня тысячи имен. Пожалуй, это не имеет особого значения. Вот только имя Юрий мне совсем не идет. – Он уставился на собеседницу. – Ты выглядишь по-другому.

– Я счастлива. Такой ты меня еще не видел.

– Живя в безвестности.

– В мире. Мы выбрали такую жизнь, какую хотели.

– Выбрала бы ты такую жизнь, если бы не пришлось пожертвовать своей силой?

– Я не жертвовала своей силой. У меня ее отняли, потому что я погибла из-за жадности, что движет тобой. Я заплатила свою цену за использование мерзости. Как когда-то пришлось заплатить тебе.

– И от этой мысли тебе становится не так горько?

– Нет. Но часть меня исцеляется с каждым ребенком, которому я могу помочь, с каждым разом, когда удается позаботиться о тех, кто пострадал в ходе твоих войн. И, возможно, когда наша страна станет свободной, моя рана совсем затянется.

– Сомневаюсь. Ты могла бы править этой страной.

– Потрясающе, – внезапно произнес Мал, отодвинувшись от стола, чтобы вытянуть ноги. – Ты умер. – Он повернулся к Алине. – А ты притворилась, что умерла. Но вот вы снова встретились и начинаете ровно с того места, на котором остановились. Тот же спор, хоть и в другое время.

Алина ущипнула его за бедро.

– Очень невежливо делать такие точные наблюдения.

Серые глаза Дарклинга изучали Мала с большим интересом, чем когда-либо ранее.