Право на любовь

— Ты что-то узнал? — подобрался следователь, и в его голосе послышалось нетерпение.

— Пока нет, но уверен, что узнаю, — Алексей прищурился. — Он звонил Лиле, что-то ей сказал, и она напряглась очень сильно. Мне это не нравится.

Василий деликатно не стал уточнять, а откуда друг знает, что Глеб ей звонил.

— Хорошо, сделаю, — согласился Вася.

— Спасибо, — Каменев улыбнулся уголком губ и завёл машину. — До связи.

— До связи, — Василий отключился.

Лёша же поехал домой, по пути обдумывая планы на завтра. После всего, что услышал, он уверился в том, что с Лилей надо поговорить, и серьёзно, убедить девушку поделиться проблемами, особенно если они связаны с Самойским. Затравленное выражение в красивых серых глазах ему очень не понравилось. Гораздо больше Лёше хотелось видеть их затуманенными от страсти, как вчера ночью. И он собирался сделать всё, чтобы она повторилась. И не только ночь, но и утро, и не один раз.

Анюта обрадовала, что они в обед выдвигаются обратно, и голос у сестры был довольный и радостный. Меня немного отпустило — признаться, я побаивалась, что Глеб ради устрашения всё же что-то сделает Ане… Обошлось. Остаток воскресенья для меня прошёл, как в тумане. Из головы не шли воспоминания о губах Лёши, его руках, поцелуях. О том пронзительном счастье и наслаждении, которое я испытала вместе с ним. От осознания, что это никогда не повторится, хотелось выть в голос, и глаза постоянно были на мокром месте. Аня всё-таки заметила, что со мной что-то не так, и за ужином спросила:

— Лиль, ты в порядке? Потерянная какая-то весь день ходишь и задумчивая.

Я чуть не поперхнулась гречкой, желание реветь разом утихло, и тоска отошла на задний план, затаилась в глубине.

— Да, нормально всё, — храбро улыбнулась я, прожевав еду. — Просто понедельник завтра, выходные закончились.

— Ты вроде говорила, у вас там новый начальник? — проницательная Аня хитро улыбнулась. — И как он? Симпатичный?

Более чем. Перед глазами снова завертелись картинки, и я едва подавила мечтательный вздох.

— Ничего так, но я не приветствую служебные романы, — как можно невозмутимее ответила Ане. — Всё-таки, работа — это работа, а личная жизнь отдельно.

— Может, зря ты так категорично? — сестра задумчиво уставилась на меня. — Ты ж кроме работы нигде и не бываешь, Лиль.

— Да не бери в голову, Анют, — махнула я рукой, быстренько сворачивая опасную тему. — А свою судьбу можно встретить и по дороге в магазин.

Слава богу, она не стала углубляться в обсуждение Каменева, и я с облегчением незаметно выдохнула. Остаток воскресенья пролетел незаметно, и я наконец улеглась в кровать. Уснула не сразу, долго ворочалась, вспоминая, вспоминая… Эмоции будоражили кровь, к ним примешивались мысли о завтрашнем дне, и волнение подскакивало, прогоняя сонливость. В конце концов, меня всё же сморило, и мозг отключился, подарив долгожданный сон.

Утро обрадовало отсутствием звонка от Глеба — значит, инструкций по поводу внешнего вида не будет, и можно надеяться на обычный рабочий день без неприятных сюрпризов. Правда, это не отменяло, что придётся общаться с Алёшей, и вот тут меня охватывала неуверенность. Как себя вести, пока не придумала, а при мысли, что Самойский будет при каждом удобном случае пристально следить… Ох. Как ни хотелось приодеться, я выбрала нейтральный костюм и блузку, не желая одному давать напрасных надежд, а другого раздражать лишний раз. И в таких вот растрёпанных чувствах поехала на работу.

Приёмная встретила привычной тишиной и — светом в обоих кабинетах, и Глеба, и Лёши. Я тихонько села на место, включила компьютер, пытаясь унять мечущееся по всей грудной клетке сердце и молясь про себя, чтобы и зам, и директор как можно позже вспомнили обо мне. Но понедельник, похоже, начинал оправдывать пословицу с самого утра. Через пару минут раздался звонок — от Самойского.

— Лиля, зайди, — отрывисто приказал он, даже не поздоровавшись, и я невольно вздрогнула, облившись холодным потом.

И хотя умом понимала, что при Алексее Глеб ничего мне не сделает, разве что опять запугивать и отчитывать начнёт, страх всё равно не желал разжимать ледяные когти. Внезапно навалилась усталость, а с ней пришла и апатия. Как же надоело всё это, надоело бояться, трястись и терпеть. Желание признаться во всём Лёше и будь, что будет, стало почти непреодолимым, и в кабинет Самойского я входила отрешённая и почти равнодушная. Меня встретили непроницаемым взглядом и лицом. Глеб сидел в кресле, чуть откинувшись, и на его столе лежала коробка средних размеров.

— Держи, — ровно произнёс Глеб. — Сегодня он точно в офисе весь день, а завтра, может, уедет на пару часов. Найди момент и поставь, Лиля.

— Хорошо, — так же ровно ответила я и забрала коробку.

Только просто так меня никто отпускать не собирался. Самойский внезапно подался вперёд и ухватил за руку, сжав запястье, как клещами.

— Запомни, Лиля, трахаться ты будешь или со мной, или с тем, с кем я скажу, и тогда, когда надо, а не по собственному желанию, — тихо, угрожающе произнёс Глеб, сверля злым взглядом.

ГЛАВА 7