Право на месть

Потрясённый не меньше подруги, эльф едва ответил на объятие. Теперь ему есть для чего жить, как же это прекрасно! Пятнадцать лет изгнания если и не научили его смирению, то изрядно подправили картину мира, которая сформировалась в его воображении усилиями наставников. Одно это ставило блудного сына клана Живущих На Краю Мира на ступень выше ровесников (по меркам молодых эльфов), так и не рискнувших ослушаться приказов старших. Еще пятилетие назад он гордился бы таким отличием.

Наёмник Натин меньше всего желал участия сына главы рода в предстоящем приключении, его головорезы справятся быстро и без ненужного беспокойства за молодого господина Орассэ. Юный эльф так и не успел овладеть техникой перемещения в Тени. И чтобы он там себе не думал, будучи изгнанным, за ним всё же присматривали. Издалека. Не часто его отец использовал родовые способности, примерно раз в десятилетие. Мальчик исчез семь лет назад и теперь вдруг возник из Небытия, измождённый и научившийся разумному смирению. Прежний второй наследник на приказ сидеть смирно упрямо выставил бы подбородок (со всем доступным высокомерием) и поступил в соответствии с собственным желанием, пусть и во вред себе самому. Нынешний второй сын порадовал наставника умением подчиняться недвусмысленному приказу старшего. Дальгину трудно было смириться с пожеланием владыки изменить политику государства в отношении людей. Но сейчас старый головорез находил в таком решении рациональное зерно, ибо лично убедился в возможности положительного влияния разностороннего опыта на молодое поколение эльфов.

Как только его маги, отслеживающие действия тен Ноора из Тени, разберутся в последовательности защит, главу Ковена погрузят в беспамятство и передадут брату Зо для наложения пут Тьмы. Но вначале повредят голосовые связки, дабы его преосвященство не выпустил в мир предсмертное проклятие. Контроль мыслей, к сожалению, невозможен, поэтому его будут держать не только в оковах Тьмы, но и накачают «пыльцой радости» или просто погрузят в стазис. Не исключено, что будет выполнено только второе, союзники из людей наверняка захотят допросить главу Решающих.

Пятёрка магов Вайн-Тай влилась в свиту венценосной Сарикэ незаметно. Искушённым в интригах хасунцам было предписано нейтрализовать прежних придворных императрицы, имевших честь принадлежать к её народу и занять их место под соответствующими личинами. Магия преобразований Хасуна как нельзя более отвечала такому развитию событий, поэтому подлинные носители облика склонились пред волей императрицы и удалились в уединённое поместье её мужа на границе с Первым эльфийским лесом - до особого распоряжения. Их места заняли пришельцы, развернувшие невидимую посторонним глазом, но весьма бурную деятельность. В первую же ночь во дворце они внедрили в нужные узлы магической защиты покоев дворца соответствующие артефакты для контроля, а также отслеживания тех, кто пожелает нарушить целостность щитов. Во вторую ночь начали исследование скрытых галерей и подземных ходов императорского дворца, чему весьма помогла старинная карта, хранившаяся в библиотеке Вайн-Тай.

Пятеро магов методично прочёсывали лабиринты ходов днём и ночью, постоянно сменяясь. Они устанавливали смертельные ловушки, настроенные на определённых придворных, для чего были собраны образцы волос, как предполагаемых предателей, так и вполне известных пятерых агентов брата Норта. Магия преобразования живой материи в безвредный газ исключала наличие следов от сработавших ловушек. Какие могут бы следы, скажем, у воздуха кроме взметнувшейся пыли от дуновения ветра?

Одна из опасной пятёрки была вхожа в покои монархини, как чтица. Миниатюрная женщина, похожая на хрупкий цветок, выделялась красотой даже среди обычно красивых хасунских девушек, прислуживающих её величеству. Трогательно беспомощная красавица пользовалась успехом у придворных-мужчин, но ни один из них не мог бы сказать, что ему отдано предпочтение. Старший из магов вёл за ней почти круглосуточное наблюдение, поэтому вскоре и оказался единственным свидетелем слабости юной красотки, обожавшей ласкать ручных леопардов венценосной Сарикэ.