Право на месть

Настоятель Ас-Мэй приставил к каждому из спящих по адепту-травнику, и они наблюдали за их состоянием, никуда не отлучаясь. Травники менялись каждые две стражи и успели трижды напоить эльфа постным бульоном, маг каждую стражу поил его укрепляющим эликсиром, и даже смог сделать осторожный массаж под присмотром брата Зо, не решаясь на более радикальные методы лечения.

Оба виновника исцеления спали почти сутки. Восстав ото сна, наставник Глэдиус подробно расспросил крайне слабого пациента о его состоянии, после чего погрузил эльфа в глубокий сон и внимательно обследовал ещё раз. Слава Творцу, перворождённый прекрасно перенес активное вмешательство в магическую и материальную структуру тела. Все энергетические каналы и связи восстановились в полном объёме, чему поспособствовала и некая общность крови побратимов. Они с Адиор, то есть с Брентой прекрасно справились, остальное предоставим магам и травникам монастыря. Кстати, она до сих пор спит. Ничего удивительного, потратить столько сил и не свалиться замертво способна только Адиор. Эта девочка и раньше была способна на многое, общеизвестно - все договаривающиеся с Тенями славятся умением преобразовывать силу стихий в целительскую энергию, но этот самородок поражал наставников и двадцать лет назад.

Сейчас к ней приставили сестру Эфу и малышку Оми, за сутки девчушка не однажды прибегала справиться о здоровье приёмной матери, не в силах сосредоточиться на обучении. В итоге сестра Эфа поручила девочке следить за состоянием спящей волшебницы, и малышка вновь явила потрясающую силу исцеления. Они с братом Зо, затаив дыхание, наблюдали из соседнего покоя, как маленькая Оми всего лишь простым поглаживанием вызвала лёгкий румянец на щеках эльфа, после чего погладила конечности, начисто убрав следы ожогов от магических кандалов.

- Теперь я понимаю, каких целителей потеряла Империя,- с горечью произнес брат Зо, - если хотя бы каждый сотый владел такой силой, полагаю, в стране бы не осталось больных людей.

- Такой целитель рождается раз в тысячелетие, брат Зо, и становится подлинной драгоценностью короны, да что говорить... - наставник тряхнул седой шевелюрой, - какое счастье, что девочку всё же спасли. На редкость талантливый ребёнок.

- Как чувствует себя спасённый мальчик? Его состояние было немногим лучше, чем у этого перворождённого.

- Мальчик выздоравливает, уже сейчас ему значительно лучше, остальное лечение в руках травников. Этот ребёнок - будущий целитель, а им довольно трудно пробудить свой дар. Так что подождём, дадим мальчику время прийти в себя. Болезни и раны вылечить можно, но увы, его вера в людей изрядно пошатнулась.

Прощаясь, брат Зо поклонился, намереваясь вернуться туда, откуда его выдернула воля Бренты.

- Буду рад увидеть тебя вновь, брат Зо.

- Через пять дней, наставник... - это уже прошептала Тьма голосом тающего в воздухе монаха.

Наставник Ас-Мэй пожелал побеседовать с выздоравливающим перворождённым на самой верхней площадке восточной башни монастыря. Монах-воин не сомневался в согласии невольного гостя провести утро и часть дня на воздухе. Возможно, эльфу захочется провести здесь весь день до заката, созерцая окружающие горы, снежные вершины, парящих над долинами птиц. Настоятель думал также, что если очень повезёт, то эльф увидит и снежных барсов, охотящихся на турачей. Закутанный в тёплые одеяла Орассэ был доставлен на верхнюю площадку башни на руках, два крепких служителя установили удобные кресла прямо у низенькой балюстрады, монах-лекарь осторожно опустил хрупкого пациента в кресло, заботливо поправил одеяла и подушечку под головой.

Золотые глаза с жадностью впитывали краски окружающего мира, солнце за его спиной всходило над долиной, и монастырь, стоящий почти на вершине неприступной скалы, окрашивался нестерпимо оранжевым цветом и украшался синими тенями там, куда солнечные лучи не достигали. Краски утра проступали невообразимыми оттенками всех цветов радуги на окружающих скалах. И эльфу, онемевшему от игры изменчивого света, скалы казались редкими драгоценностями, возлежащими на тёмно-синем бархате неба.

Орассэ полной грудью вдыхал холодный чистый воздух вершин, пахнувший льдом, апельсином и почему-то пчелиным воском и совсем не замечал собственных слёз, проложивших дорожки по впалым щекам. Он откинул голову на подголовник кресла и уснул, обессилев от переживаний, даже во сне не веря, что вырвался из лап церковного правосудия. Монах-сопровождающий отступил к выходу и пристроился на корточках за его спиной в ожидании настоятеля.

Ас-Мэй отпустил служителя и устроился в соседнем кресле, исподволь разглядывая спящего эльфа. Перворождённый почти терялся в груде одеял, золотые волосы, заплетённые в короткую косу, выбивались из-под головной повязки, лишенной родовой вышивки, значит либо перед ним изгнанник, либо эльф, добровольно отринувший собственный род.