Право на месть

... Они проговорили до заката, проведя весь день, короткий вечер и часть ночи под благословенными небесами горного Хасуна, и, беседуя, эльф всё перебирал в шкатулке метательные ножи, дышал на матовую сталь, протирал краем одеяла потеплевшие клинки. Семь ножей по-прежнему фонили родовой магией и так же послушно крепились на теле простым нажатием. Орассэ положил себе не вспоминать и тем более не рассказывать Бренте какую роль чуть было не сыграли эти ножи в её судьбе много лет назад. Теперь это было неважно, ибо они не стали снова смешивать кровь и восстанавливать былую связь, не было в этом никакого смысла. Похоже, усмехнулась Брента, оба они настолько повзрослели, что сочли несущественным святое соблюдение старинных обычаев. Всё совместно пережитое связывает их гораздо крепче уз крови.

Там, на верхней площадке под опрокинутым звёздным небом Хасуна их и нашёл наставник Глэдиус, проведший весь день у постели мальчика-стихийного в обществе Бен-Асатура. Оба волшебника, живой и призрачный, имели немало общего в своих судьбах, ну как же, наставник вырос на землях, ранее принадлежавших роду Сияющих В Ночи, а кроме того, его мать была из рода Бледной Змеи, а это пусть не совсем близкие, но всё же родичи чернокожего. К сожалению, Глэдиус ничего не знал о заклинаниях, улавливающих душу, увы, это эльфийская магия, а уж как перворождённые хранят свои секреты общеизвестно, причём, хранят не только от людей. По всему выходит, что тот эльфийский колдун сам создал нужное заклинание и не поторопился обнародовать его в эльфийском Совете магов, хотя обычаи, подчас чтимые эльфами выше законов, обязывают предоставлять соответствующие сведения Совету. И даже не структуру заклинания, а именно сведения «дабы в годину испытаний Великий Совет и благословенные его участники могли...» и далее читай воспоминания ныне ушедшего тропой предков третьего короля эльфов, великолепного Иданата Среброрукого.

Брента и наставник осторожно переместили Орассэ в его покои, где всех троих ждал поздний ужин и брат Зо, нашедший время и возможность покинуть караван принца дабы навестить друзей. Спустя короткое время к ним присоединился и настоятель. Ас-Мэй с нескрываемым удовольствием оглядел многолюдный с недавних пор покой - двое, нет уже трое стихийных, и эльф с немалой магической силой крови. Налицо четвёрка волшебников, с которой можно идти завоёвывать мир, ибо это вполне позволяют сила мысли, сила воли, силы характеров и магические возможности. А что касается юного родича Эльаглани… сколько я могу судить, брат Зо уже заронил нужные зерна сомнений в беседах с принцем, а уж наставник Глэдиус обеспечит тонкое воздействие на мальчика, который нешуточно беспокоил наставника немотой.

Брат Зо внимательно всмотрелся в лицо наставника. Слава Творцу, Ас-Мэй по-прежнему крепок, тонкие мышцы и присущая горным хасунцам хрупкость облика давно никого не обманывают. Всё с той же великолепной лёгкостью драгоценный старик взбегает по вертикальной стене, а дальность полёта с помощью шеста до сих пор никто не превзошёл, и вряд ли превзойдёт ещё долго. Принадлежность к правящему роду и даруемая ею привилегия повелевать, а также воспринятая с молоком матери способность располагать к себе людей делали наставника тем, кто он есть. Корона правителя Хасуна была бы ему к лицу, без сомнения. Брат Зо вспомнил, как тридцать лет назад наставника посетили два царедворца, пожелавших сообщить наставнику, что именно его хотят видеть королем Хасуна некие патриоты. Именно он, брат Зо помогал снимать троих покойников, развешанных на воротах того трактира, где состоялась беседа вельмож с наставником. Именно тогда разобиженные соратники заговорщиков пожелали «поставить на место» хасунца из правящей семьи. Как символично, что именно брату Зо, тогда носившему имя Орис Золотая голова, и ещё трём монахам прошлогоднего выпуска выпала недолгая честь объяснять неосторожным царедворцам разницу между «хасунцем из правящей семьи» и благородным Ас-Мэем, настоятелем монастыря Вайн-Тай.

Ас-Мэй не посылал отряда монахов дабы незаметно вырезать гнездо заговорщиков, зачем? Просто в одно прекрасное утро тихо скончался в постели глава заговорщиков, его первый соратник потерял сознание прямо в зале приёмов, а весь остаток жизни ходил под себя и пускал пузыри. Второй соратник отравился рыбой-меч, его пристрастие к опасному лакомству было общеизвестно. Разумеется, хозяина таверны повесили и поделом. Незачем было кормить аристократа ядовитой рыбой, ну и незачем было предоставлять заговорщикам помещение в подвале таверны, но это так, к слову. Прочие уходили из жизни так же случайно и неудивительно, монахи вообще великие мастера таких «случайностей».

Брат Зо вежливо откашлялся, как истый хасунец:

- Наставник, вы никогда не занимались политикой.

- Да, мой мальчик. За исключением тех случаев, когда политика пыталась заняться мной.

Наставник Глэдиус хмыкнул, утопив усмешку в чашечке кавы.