Право на скелет

– А-а-а! – Аня хохотала, вытирая слезы. Гюнтер решительно стряхнул с себя штаны и сказал:

– Нет, на воскресную ярмарку я буду ходить в…– Он посмотрел на кучу шмоток и схватил первые попавшиеся зеленые клешеные брюки – вот в этих!

Они оказались размером побольше, и Ваня с успехом в них влез, закрепив этот самый успех желтой попугаичьей рубашкой с острым воротничком. Аня угорала.

– Ну, теперь, так и быть, можешь играть в моей песочнице! – разрешила Аня тем же гламурным тоном. Они встали перед зеркалом в позы суперагентов, прислонившись друг к другу спинами.

– Сделайте серьезные лица, господа! – сказала Аня, доставая телефон для селфи. Они оба нахмурили брови, как на паспорт.

–Раз, два…три! – и оба скорчили глупые рожи. Гюнтер взял телефон и стал сосредоточенно рассматривать фото:

– И почему я всегда так божественно получаюсь? Это же гениально… Fasion! – повторил он Анину присказку. Аня опять захохотала: – Ты и гламур несовместимы… Когда я слышу подобные слова в твоем исполнении, мне представляется картина Васнецова, на которой лысый Илья Муромец сидит на коне в зауженных джинсах, с дредами в бороде и с тоннелем в ухе. Гламурный богатырь!..

– Ну всё, мы готовы к выходу в свет! Пошли!

– Куда?

– В центр, на сельскую ярмарку!

– Что, прямо так?

– Ну конечно. Это мой лучший наряд.

Аня помедлила, но озорство взяло верх.

– А, пойдем! – для завершения образа она заделала себе на голове высокую прическу с «мочалкой», а Ивану нацепили «модную» кепку. Они вышли на улицу, хохоча, как ненормальные, но остановиться уже не могли.

–А-а-а… – Аня уже не могла смеяться, – ну мы придурки-и-и… – Хотелось хулиганить, хулиганство рвалось наружу, как у разбаловавших детей.

– Тебе-то еще что, а меня здесь всё село знает…Подчиненные будут… А я как клоун такой из машины выхожу… Точно, поедем на велосипедах! Эх, жаль самокатов нет…

Он пригнал из дома свой желто-белый велосипед, потом сгонял через пару домов и вывез с чужого двора еще один.

– Да у друга я взял, у друга! – ответил он на Анин вопросительный взгляд. – Поехали!

– Да не умею я, говорила же! Ничего, что я в последний раз на велосипеде в глубоком детстве каталась?

– Эх, плавать она не умеет, на велосипеде ездить не умеет… Да ты не жила, девочка моя! Поехали, по дороге научишься!

Аня села на велосипед.

– В детстве я каталась на велосипеде с ножным тормозом, а тут тормоз на руле.

– Ничего, привыкнешь!

Аня оттолкнулась и тут же, вихляя рулем, свалилась попой в крапиву на обочине.

– Ничего, еще разок, – поднял её Иван и подтолкнул велосипед… Третья попытка увенчалась успехом. Аня неуверенно крутила педали, петляя рулем.

– Я еду! Еду! Эге-гей! – и дух захватило от непривычной высоты и скорости. – Эх, понеслась душа в Рай! – вспомнилось ей очередное бабушкино выражение.

На повороте улицы прямо на дороге стояли несколько человек: немолодой мужчина играл на гармошке что-то веселое, а женщина пела, остальные были зрителями.

«Оказывается, не одни мы такие – народ развлекаем» – подумала Аня. Она остановилась, бросила велосипед и под аккомпанемент гармошки неожиданно громко спела матерную частушку. Веселые зрители засмеялись и захлопали. Только Иван удивленно вскинул брови. Один из мужчин-зрителей подарил ей букет душистого горошка. Аня довольно поклонилась и поехала дальше.

– Здрасьте, здравствуйте…– с ними здоровались все подряд: и дети, и бабушки. Гюнтер отвечал им и Аня тоже.

– Неужели ты всех их знаешь? – спросила она.

– Мало кого. У местных жителей на лето приехало много городских родственников, плюс из других деревень – на праздник.

– А они тебя?

– Вряд ли.

– А зачем тогда все со всеми здороваются?

– А что плохого в том, чтобы просто пожелать человеку здоровья?

Ане понравилась эта мысль и она стала первой кричать всем подряд: «Здравствуйте!». «Забавно – подумала она – в деревне никто не знает друг друга – и все здороваются, а в городе те же самые люди даже если и знакомы – проходят молча.»

В центре, на крошечной площади у мемориала воинам ВОВ, царило всеобщее оживление, было много зрителей. Общаясь, люди стояли посреди дороги, и машины медленно объезжали их.

– Вот уж не думала, что в деревне столько людей есть! – сказала Аня.

– Лето… Приезжих много, – отвечал Гюнтер. – А ты попробуй зимой хоть одного человека на улице встреть.

Здесь было шумно. Все нарядные, праздничные. Но самыми нарядными были, конечно, Аня с Ваней. Аня думала, что будет стесняться, но нет – она чувствовала себя в этом платье так гармонично, будто оно было сшито специально для нее. И ей так хотелось быть самой собой – пусть даже назло всем. «Если нам хорошо в этой одежде, то почему мы должны оглядываться на мнение других? – уговаривала она свой иногда включающийся мозг. – Мы не нарушаем приличий. И если душа моя хочет радости и праздника, то почему я должна сдерживать себя глупыми стереотипами поведения?»