Право на скелет

– Я никуда не побегу. Во-первых, это глупо, а во-вторых, я должен понести наказание за то, что сделал. Я хочу понести наказание. Ты вообще понимаешь, что я сделал? Я убийца! Ты сидишь рядом с уголовником… И я хочу, чтобы ты знала правду: это не случайность, и ты ни в чем не виновата. Я давно решил сделать то, что сделал.

Дядя Паша пришел пешком, без формы и регалий. Он был спокоен, как и Иван, кивнул Ане, ничего не спрашивал и молча дождался, пока «уголовник» методично соберет свои документы, запрет дом и сядет за руль своего кроссовера. Аню просили не ездить с ними, но она боялась, что если сейчас отпустит Ивана, то больше никогда его не увидит. Глядя на спокойные лица мужчин, Ане не верилось, что произошло что-то чрезвычайное и ужасное. Ей всегда казалось, что в такие моменты все должны бегать, суетиться и орать. Но вместо этого они молча, втроем – мужчины впереди, а Аня на заднем сиденье – приехали на кладбище.

Вчерашнего мужика, лежащего на могиле в неестественной позе, Аня увидела издалека.

– Побудь здесь… – сказал Иван. – Там кровищи море… Аня содрогнулась и остановилась среди кладбища. Мужчины молча подошли к трупу.

– Он вообще-то еще жив, – сказал, осмотрев его, дядя Паша. – Удивительно живучий, как собака…

– Какая разница… – буркнул Иван.

– Будет содействие.

Они взяли мужика за руки и за ноги и дотащили до машины, методично расстелили на заднем сиденье клеенку и забросили его в салон. Он и вчера выглядел отвратительно, а сегодня… Аня старалась не смотреть.

– Ты боишься, что ли? – обратился дядя Паша к Ане. – Ну садись впереди, а я с этим поеду. Аня, с благодарностью к дяде Паше, села рядом с Иваном.

Они, всё так же храня молчание, привезли Нахимова в районную больницу, передали его медсестрам, в двух словах объяснив, что он ударился головой, и сели ждать в коридоре.

– Это Нахимов, что ли? Который Ильинский, тот самый… – спросила их медсестра через открытые двери.

«Видимо, Нахимов был просто звездой, раз даже Починковские медсестры узнали его», – подумала Аня. Она все хотела поглядеть Ивану в глаза, чтобы понять, что делается у него на душе, но он не смотрел на нее. Рядом намывала коридорные полы энергичная бабулька в сером служебном халате. Было тихо, только ее ведро грохотало.

В открытые двери приемных покоев было видно, как пришел уставший хирург.

– Что у нас?.. Готовьте операционную… – доносился до коридора его уставший голос. К нему подошла медсестра, узнавшая Нахимова, и что-то тихо сказала. – Хотя… – врач кинул быстрый взгляд на сидящих в коридоре, – вряд ли у нас найдутся нужное оборудование и дорогие медикаменты… Скорей всего, нужно везти его до города… А кровопотери большие, не знаю, как он перенесет такую долгую дорогу…

Медсестра вышла в коридор.

– А вы езжайте, езжайте, чего ждать-то…

– Так он выживет или нет? – уточнила Аня.

– Ну откуда же мы знаем, – уклончиво ответила медсестра. – Мы сделаем всё, что должны, – и, вернувшись в кабинет, закрыла за собой дверь.

Проходя со шваброй мимо, энергичная бабулька, намывавшая всё это время полы, зашипела им:

– Да зачем вы его, ирода, привезли! Заставляете людей такой грех на душу брать!.. Лучше б сами закопали его под баней – и дело с концом… – демонстративно сплюнув, она быстро ушла по коридору. «Закопали под баней…» – Аня с Ваней переглянулись. Там, в зарослях крапивы, в старом бабушкином огороде, осталась некопанной баня… Как это глупо теперь.

Потом они поехали в милицию. Всё было как в бреду. Аня всё говорила, кричала, убеждала и вносила хаос в спокойный мужской коллектив. Мужчины говорили мало. Сонный участковый писал, Иван и дядя Паша коротко отвечали. Ане всё не верилось, что это происходит с ними, казалось, она со стороны смотрит дурацкий фильм. Ведь всего несколько часов назад всё было нормально! Ведь всё было нормально…

Когда Ивана проводили в «обезьянник», до Ани вдруг разом дошло, что суетиться больше не стоит. «Всё кончено…» – вспомнила она слова Ивана.

Она пробыла там до глубокой ночи.

– Уезжай домой. Смысл тебе здесь торчать, – устало сказал Иван, попросив передать ей ключи от дома и своей машины. – Дома запрись! – наказал он и, наконец, посмотрел ей в глаза. В них не было ничего, кроме усталости и заботы.

Дядя Паша вышел проводить Аню.

– Вот, вишь, как оно бывает, – он достал сигарету и закурил. – Сначала отца не смог уберечь… А теперь вот и сына. Эх, Ванёк, Ванёк… Сколько раз я просил его уехать в город… Но он никогда этого не сделает… Дом еще этот отцовский…

– Ну кто же знал, что так выйдет…

– Да все знали… – Он молча курил.

– Как это понимать? – Аня ждала разъяснений.

– Они ненавидели друг друга хуже дворовых собак…

– Ваня говорил, что смерть Нахимова не доставит ему радости! Хотя… Он же соврал.

– Ваня не мог простить ему смерть родителей. Еще тогда, когда ему 16 было, он сломал Нахимову челюсть прямо в зале суда. Такое унижение для зэка…Когда Нахимов выходил из тюрьмы, все ждали, что Ванька первым будет, перед трактористом и Антоном…