Право на выбор

— Ни одной высокородной — жене или наиде — не придет в голову интересоваться этим. Зачем? Мужчина решит все проблемы, накажет виновных и защитит свою женщину. Ты не похожа на других, девочка. Задаешь вопросы, стремишься все понять, распутать… И даже не боишься сообщить о своих выводах императору, словно он сам не способен проанализировать ситуацию. — Его глаза заискрились смехом. — Сирра, указывающая саэру, на что ему стоит обратить внимание, — небывалое зрелище. Никогда не видел Раиэсса настолько ошеломленным.

А я-то не могла сообразить, почему император после моего заявления о невиновности Эктара стал таким ошарашенно-молчаливым, а потом и вовсе, быстро распрощавшись, ушел. Надеялась, его приведенные выводы впечатлили, а он всего-навсего был оглушен новостью, что живая игрушка, оказывается, думать способна. Умею я произвести впечатление!

Вспомнилась фраза из старого анекдота — «Она еще и разговаривает!» М-да, женщины для благородных саэров ничем не лучше обезьянки. Этакий домашний питомец — очаровательный, хорошо выдрессированный и совершенно безмозглый.

— Ты отличаешься от остальных сирр, Кэти, — Савард ласково провел пальцами по моей щеке, — но знаешь, кажется, я начинаю привыкать к твоим странностям. Больше того, они мне нравятся… — его рука скользнула на затылок, притягивая мою голову ближе, — очень нравятся… — Хриплый шепот прямо в губы, короткий сладкий поцелуй, и меня отпустили. — Спрашивай. Если сочту нужным — отвечу.

Ну хоть так, и то хорошо.

Впрочем, ничего принципиально важного мне не рассказали. Следствие топталось на месте, и Эктар по-прежнему оставался главным подозреваемым, хотя Раиэсс и Савард пришли к тем же выводам, что и я. Бывшему опекуну припомнили многое. И наше свидание в поместье Крэаза, когда Тайо, защищая меня от дядюшки, напал на него. И то, что Ритан велел Альфиисе использовать меня в качестве живого щита при встрече с къором Тьмы, — дочурка сдала папочку со всеми потрохами при первом же «разговоре по душам» с императором. Не забыли также, что именно целитель его рода обладал достаточными знаниями, чтобы напитать порошок кадха магией, сделав его смертельно опасным.

Тогда, после истории с отравлением, Эктар поручился за Циольфа. Мэтр твердо настаивал на своей непричастности, и его, предварительно допросив, отпустили. Теперь целитель был взят под стражу и дожидался полной проверки в одной из Башен Совета магов.

Ритан первое время возмущенно кричал о своей невиновности, а потом притих. Судя по всему, он почти смирился с тем, что придется дать добровольное согласие и пройти ритуал взыскания истины. Представляю, как ему не хотелось этого делать. Трудно даже вообразить, сколько воспоминаний о грязных тайнах и подлых делишках хранится в памяти милого дядюшки.

Редкие беседы о ходе расследования были моей единственной отдушиной. С утра до вечера я послушно принимала лекарство, под бдительным присмотром Кариффы ненадолго выходила в садик и выслушивала бесконечные рекомендации и предписания Гарарда. Начала даже прикидывать: не освоить ли мне вышивание от нечего делать? Как и полагается хорошо воспитанной наиде, сотворю портрет господина своего. Интересно, что по этому поводу говорит «Счастливая звезда наиды»? Нет, Крэаза жалко. Изображу лучше Раиэсса — бисером. И в какой-нибудь подходящий праздник подложу ему эту… то есть сделаю подношение от всей моей души.

Так и тянулись дни, монотонно и тоскливо. А вот ночи… Волшебные, теплые, нежные — хотелось, чтобы они никогда не заканчивались, длились и длились. Каждый раз, просыпаясь, я искренне сожалела о том, что наступило очередное унылое утро.

Мне снова стала сниться храмовая школа для девочек, вернее, уже для девушек. Вновь, как до Поединка Стихий, я посещала уроки и, затаив дыхание, ловила каждое слово наставницы. Старательно разбирала задания, заучивала, запоминала, как губка впитывая новые знания.

Но самое главное — ночью рядом со мной всегда был Савард. Чем бы советник ни занимался, кто бы его ни задерживал, спали мы вместе, в одной постели. Чаще всего сиятельный приходил поздно вечером, когда я уже засыпала. Быстро раздевался, осторожно, боясь разбудить, ложился на кровать, обнимал и, удовлетворенно вздохнув, затихал. Я привыкла нежиться в кольце его рук, даже сквозь сон ощущать льнущее ко мне сильное горячее тело. Как жаль, что ночи быстро заканчивались, просыпаться приходилось в одиночестве — Савард, как правило, уходил с рассветом.

Кариффа несколько раз передавала мне приветы и пожелания от Наланты — девушка явно изнывала от желания пообщаться, но в мои покои ее не пускали. Встретиться нам позволили только через неделю. Когда Гарард объявил, что я достаточно окрепла, чтобы принимать визитеров, вздохнула с невероятным облегчением.

Ланти прибежала сразу после завтрака. Прелестная, жизнерадостная, теплая, она наполнила комнату охами и восклицаниями — счастливыми, немного встревоженными — и тонким ароматом ритисов, букет которых сжимала в руке.