Право первой ночи

Движения Адалин стали более агрессивными и жесткими. Она ничего не хотела сильнее, чем закончить поскорее эту работу и покинуть спальню мужчины. Но ладонь господина вдруг накрыла ее и неожиданно мягкий голос заставил терпение лопнуть:

— Прошу, поговори со мной. Расскажи, что не так…

— Что не так?! — голос дрожал, фразы казались рваными и бессвязными. Адалин слабо понимала, что говорила и насколько это уместно, в голове ее будто щелкнул некий выключатель. Она неистово хотела поделиться тем, что копилось внутри. — Моя жизнь была спокойно до встречи с тобой, что более чем устраивало. И что произошло теперь? Кем я стала? Ты унизил меня больше, чем было возможно! Любым доступным образом! — Адалин запнулась, заплакав еще сильнее, когда фон Миллер внезапно поднялся, обняв девушки прижав к себе. Губы его осыпали мокрое соленое лицо поцелуями, шепча что-то едва разборчивое и успокаивающее, но Адалин не могла остановится:

— Знаешь, что самое гнусное в этой истории? После всего пережитого… После того, что мне довелось увидеть… А я ведь даже не знаю, что стало с моим добрым другом Баркеншоу!.. Каждый раз при виде тебя мое тело покрывается мурашками, а сердце начинает биться чаще. Я ненавижу себя за эту глупость и слабость! Это как обожать питона, лишающего тебя чувств здесь и сейчас. Боже, как я глупа…

Адалин зажмурилась, постепенно начиная осознавать, что натворила.

— Ты не глупа, Адалин, — прошептал ей фон Миллер, после чего накрыл ее губы своими в нежном, аккуратном поцелуе.

Часть 36

Адалин позволяла фон Миллеру прижимать себя все крепче и сильнее… Позволяла умелым губам затягивать ее на самое дно животрепещущего удовольствия…

Дьявол, как же ей хотелось простого человеческого тепла! Понимания! Любви! Объятий и нежности! Адалин готова была рыдать от счастья, ведь впервые за долгие дни вновь оказалась в месте, где ощущала себя полностью счастливой.

Хотелось забыть обо всем вокруг, отпустить все мысли. Позволить неизбежному случиться… Позволить себе не только страдать, но и дрожать от радости…

— Я так скучал по твоему запаху, — откинув в сторону нелепый чепчик, фон Миллер одни резким движением распустил волосы и сжал их в кулак. До жжения легких он нетерпеливо снова и снова втягивал запах избранной, будто вот-вот он закончится и никогда не вернется. И лишь когда знакомые и родные нежные нотки поселились внутри, разлились по венам, мужчина вновь притянул Сомерсильд ближе и властно поцеловал, будто вместив в движение напористого языка вся злость и агрессию. — Твоя глупость лишь в том, что ты отчаянно бежишь от неминуемого… Скажи, зачем ты сделала это? Зачем сбежала тогда?

Феодал внимательно заглянул Адалин в глаза, словно ища в них простой и понятый ответ. Но эмоции девушки сменялись так быстро, что выделить нечто одно казалось невозможным. Наконец, спустя целую вечность молчания, Адалин собралась с силами и осторожно прошептала:

— Агата похитила меня в библиотеке и отвела кое-куда… — почему-то Адалин было невыносимо сложно описать то, что она увидела. Будто это она, а не фон Миллер находилась среди мрака и порока! Девушка прикусила себя за щеку изнутри и, зажмурившись, выпалила:

— Там был огромным дракон, поедающий тела жертв.

Признаться, Адалин отчаянно ждала, что фон Миллер рассмеётся и объяснит ей все, переубедит. Скажет, что та совершила нелепость, поняв все неправильно. Что глаза ей лгут, а разум подводит.

Время шло, а Людвиг фон Миллер молчал.

Когда Адалин распахнула глаза, то увидела то, как сильно мужчина ушел в себя, а глаза его во мгновение ока стали стеклянными.

Поздно фон Миллер взял себя в руки. Поздно протянул ладонь к Адалин… К тому злосщасному времени она уже успела все понять и отшатнуться назад.

— Это правда… — словно не веря самой себе, ужаснулась Адалин. — То, что я увидела, было ничем иным, как явью. Никакого второго смысла и подтекста.

— Адалин… — фон Миллер протянул девушки руку, но тут же ее опустил. Его убивало изнутри, уничтожало то, с каким омерзением и непониманием она смотрит на него. Слова пропали из горла сами. Чтобы он ей сейчас не сказал, она бы восприняла неправильно. — Есть много нюансов в моей второй сущности. Однажды… Однажды я все тебе объясню. Позволь мне сейчас просто быть с тобой, не думая не о ком другом?

Впервые в жизни Сомерсильд хотела услышать ложь. Правда казалась слишком острой, вонзающейся в сердце словно кинжал. Было невыносимо сложно осознавать, что мужчина, полюбившийся ей, самое настоящее чудовище! В теле человека и в теле дракона.

— Одно время мой отец пристрастился к алкоголю, — не своим голосом протянула себе под нос Адалин, стараясь смотреть куда угодно, но не на ищущего ее взгляда мужчину. — Каждый вечер он опрокидывал бутылку. Мы с мамой было решили, что жизнь его подошла к концу. Но затем отец взял себя руки и бросил губительную привычку. Тоже будет и со мной, я верю.

— Не понимаю, — качнул голой мужчина, поднимаясь с ванны и представая перед Адалин полностью обнажённым.