Православие. Тома I и II

   Если на протяжении тысячи лет Константинопольский патриарх был предстоятелем Православной Церкви столицы Византийской империи, а затем на протяжении более пятисот лет — духовным лидером греческого населения Османской империи, то после распада Османской империи в 1922 году Константинопольскому патриарху необходимо было переформулировать свою новую роль в православном мире. Выполнение этой задачи взял на себя патриарх Мелетий IV (Метаксакис), занимавший патриарший престол в 1921—1923 годах. Он первым сформулировал учение о праве Константинопольского патриарха на юрисдикцию над всей православной «диаспорой». В марте 1922 года Синод Константинопольской Церкви принял решение об обязательном и исключительном подчинении Константинопольскому патриарху всех православных приходов и епархий, находящихся вне границ государств, в пределах которых пребывают Поместные Православные Церкви. Вплоть до настоящего времени эта идея, не принятая большинством других Поместных Церквей, является определяющей во внешней политике Константинопольского Патриархата.

   В соответствии с многовековой традицией в юрисдикцию Константинопольского Патриархата входят все монастыри Афона, в том числе русский, сербский и болгарский. XX век был для Афона временем тяжелых испытаний. В начале века на Святой Горе проживало несколько тысяч монахов, из которых более половины составляли русские. В одном только Пантелеимоновом монастыре их было около полутора тысяч, еще столько же, если не больше, проживало в русских скитах Афона. В 1913 году, в результате разгрома движения имяславцев, число русских монахов на Афоне сократилось более чем на тысячу. После начала Первой мировой войны приток русских на Афон практически прекратился. К началу 1960–х годов русские обители на Афоне почти полностью опустели, в Пантелеимоновом монастыре осталось лишь 14 иноков. Вплоть до начала 1970–х годов уменьшалось и количество монахов в греческих монастырях. В 1971 году общее число афонских монахов составило 1145 человек, причем большинство из них были немощными стариками. Однако уже с 1972 года начинается постепенное омоложение Афона и увеличение числа афонских иноков. В греческих монастырях Святой Горы этот процесс связан с деятельностью нескольких игуменов, способствовавших духовному обновлению Афона. В русском монастыре приток иноков возобновился в 1960–х годах благодаря вмешательству в ситуацию митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима, добившегося от властей Греции и от Константинопольского Патриархата разрешения на увеличение квоты русских насельников Святой Горы.

   Древний Александрийский Патриархат, переживший девять веков арабского владычества (640—1517) и почти три века османского владычества (1517—1798), к началу XX века насчитывал около 10о тысяч верующих греческого, арабского и сирийского происхождения. После того как в 1926 году бывший патриарх Константинопольский Мелетий (Метаксакис) стал патриархом Александрийским, Патриархат развернул обширную миссионерскую деятельность среди коренного африканского населения. В результате этой деятельности, продолжающейся по сей день, число верующих Александрийского Патриархата к концу XX века превысило 1 миллион и продолжает расти. В Египте Александрийский Патриархат сосуществует с намного превышающей его по численности Коптской Церковью. Паства Патриархата многонациональна: помимо греков, арабов и сирийцев, она включает в себя представителей коренного населения африканских стран.

   Антиохийский Патриархат, переживший владычество арабов, турок–сельджуков, мамлюков и на протяжении четырех столетий (1516—1918) входивший в Османскую империю, к началу XX века включал около 350 тысяч верующих на территории Сирии и Ливана. По Лозаннскому договору 1923 года часть территории, входившей в юрисдикцию Антиохийского Патриархата, оказалась в составе Турции, и православных арабов вместе с греками депортировали с этих территорий. В результате массовой миграции в Европе, Америке и Австралии сложилась значительная по численности арабская православная диаспора, входящая в юрисдикцию Антиохийского Патриархата. К концу XX века паства Антиохийского Патриархата оставляла около 500 тысяч человек на территории Сирии и около 300 тысяч в Ливане, однако это лишь около половины общей численности верующих Патриархата, разбросанных по всему миру.