Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Таким образом, число прихожан Никольской церкви резко уменьшилось, значительно сократилась доля русских, и с каждым годом их становилось все меньше. Такая тенденция сохранялась вплоть до начала 1990-х гг. Число же болгарских богомольцев, хотя и медленно, росло, и, прежде всего, за счет почитающих святителя Серафима. Как и при жизни, так и после смерти владыки к нему шли люди с мольбой о заступничестве. По всей Болгарии рассказывали о чудесах, происходивших по молитвам к владыке Серафиму, на его гробницу непрерывным потоком люди несли свои письма[910]

.

В конце 1956 г. встал вопрос о закрытии самого подворья Московского Патриархата. Решающую роль в его сохранении сыграла позиция Болгарского Синода, который категорически возражал против неизбежного в таком случае закрытия и подворья Болгарской Православной Церкви в Москве. 11 января 1957 г. руководство Министерства иностранных дел СССР сообщило в Совет по делам Русской Православной Церкви, что, хотя расходы на содержание подворья составляют 39–40 тысяч рублей, а доходы – 30 тысяч, закрытие его нецелесообразно с учетом позиции Болгарской Церкви[911]

.

В марте 1957 г. игумен Сергий (Канабеев) с разрешения Московской Патриархии уехал за границу, на его место в том же месяце был назначен протоиерей Павел Майдачевский, русский эмигрант, ранее бывший клириком Болгарской Церкви. Он не пользовался авторитетом, и в результате его деятельности и без того поредевшие ряды прихожан Никольского храма сократились еще больше. Этот процесс усилился, когда в 1957 г. из состава церковного причта ушел известный богослов и проповедник архимандрит Сергий (Язаджиев). С его уходом стала особенно очевидна утрата общиной храма своего прежнего лица, во многом исчезли традиции, заложенные архиепископом Серафимом.

По просьбе прихожан в сентябре 1957 г. протоиерея Павла Майдачевского заменили, и 15 сентября Московская Патриархия вместо него назначила болгарина архимандрита Мефодия (Жерева), который был первым настоятелем открывшегося 17 июля 1948 г. подворья Болгарской Церкви в Москве. В Никольской церкви он нес свое послушание более 15 лет до декабря 1972 г. Под руководством отца Мефодия Никольский храм лишь формально являлся представительством Московского Патриархата. Советское же посольство храм интересовал только как место, где регулярно собирались «остатки белоэмигрантов», которых в обстановке холодной войны подозревали в шпионаже и антисоветской деятельности[912]

.

В период настоятельства архимандрита Мефодия не было приходского совета, ревизионной комиссии, церковного старосты и даже кассира-бухгалтера – он единовластно управлял храмом. Неожиданно, якобы из-за отсутствия средств, впервые в истории Никольского храма возникла проблема с хором, и дело дошло до того, что богослужения начали совершаться в сопровождении магнитофонных записей. Это вызвало резкое возражение прихожан, и вскоре такая практика была отменена. Однако ежедневные богослужения прекратились, и литургии стали нерегулярными, при этом сам чин богослужения был сокращен. В конце концов в храме прекратили колокольный звон, сестричество было упразднено, не велась просветительская работа, не проводились беседы на духовные темы ни с взрослыми, ни с детьми. В результате приход перестал быть единой и сплоченной общностью. Только к гробнице владыки Серафима по-прежнему не иссякал поток богомольцев. Переход Болгарской Православной Церкви на новоюлианский календарный стиль в 1968 г. вызвал смуту и нестроения в церковной жизни. Хотя в Никольском храме остался старый стиль, некоторые духовные чада архиепископа Серафима перешли из него в храм Покровского монастыря Пресвятой Богородицы в Княжево, желая поддержать его насельниц, сохранивших верность юлианскому календарю[913].

В 1970 г. на средства, выделенные Московской Патриархией было выполнено новое золочение куполов и карнизов Никольского храма. В декабре 1972 г. архимандрит Мефодий был назначен игуменом Рильского монастыря и нечасто бывал в Софии. Болгарский Синод направил в Никольский храм исполняющим обязанности настоятеля протоиерея Михаила Лулчева (до декабря 1973 г.), который, будучи клириком софийского кафедрального храма Святой Недели, продолжал одновременно служить и в нем. Таким образом, связи прихожан со своим настоятелем существенно ослабли.