Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

7 сентября 1954 г. Свято-Пантелеимоновский монастырь смог посетить посол СССР в Греции Михаил Сергеев в сопровождении трех сотрудников посольства. Греческое Министерство иностранных дел дало понять, что его приезд на Афон нежелателен, но посол все-таки поехал, заручившись лишь разрешением местных властей в Салониках. Согласно утверждению греческого историка Н. Милонакоса, М. Сергеев «предлагал признать Патриарха Алексия I», обещая монахам значительную материальную поддержку. Он был очень сдержанно принят игуменом Иустином, а братия «была шокирована» тем, что, «войдя в алтарь», посол «даже не перекрестился»[244]. В гостевой книге обители М. Сергеев записал: «Выражаю признательность игумену монастыря архимандриту Иустину и всей монашеской братии за любезный прием, оказанный мне и сотрудникам посольства»[245]

.

В заслушанном на Соборе старцев 1/14 сентября докладе иеромонаха Виссариона о его разговоре с М. Сергеевым говорилось, что посол так изложил цель своего приезда: «Желает ли наш монастырь завязать хорошие отношения с Московской Патриархией?». На эти слова последовал ответ, «что так как этот вопрос серьезен и касается общего и каждого лично, то он требует общего обсуждения, и поэтому сразу ответить не можем». Заслушав доклад, Собор старцев решил обсудить ситуацию с другими русскими обителями Святой Горы и выяснить их позицию, «дабы потом последовал согласный ответ от всего русского Афона». Посол, в свою очередь, обещал еще раз приехать в Свято-Пантелеимоновский монастырь[246].

По данным Н. Милонакоса, русские монахи будто бы отклонили предложение М. Сергеева[247]

, на Афон же посол больше не приехал. 6 октября Собор старцев обители заслушал письмо Священного Кинота с жесткой оценкой приезда советского посла и запросом о причинах поездки. В протоколе данного заседания было отмечено: «Это письмо Собор наш рассматривает как придирку к монастырю и жалеет за такой поступок Кинота. Решено ответить соответственно с выговором»[248].

Приезд советского посла вызвал резко негативную реакцию со стороны некоторых кругов русской эмиграции. Так, известный американский адвокат, член Митрополичьего совета Американской православной митрополии Иван Михайлович Цап опубликовал в газете «Филадельфия Инквайрер» статью, в которой обращался к правительству США с призывом употребить свое влияние, чтобы помешать посягательствам СССР на Свято-Пантелеимонов-ский монастырь. В эмигрантской газете «Русская жизнь» появилась статья «СССР намерен захватить Афон» и т. д.[249]

Со временем позиция Московской Патриархии смягчилась. Согласно воспоминаниям владыки Василия (Кривошеина), еще в июле 1955 г. в Лондоне митрополит Питирим (Свиридов) говорил ему: «Афонский вопрос обсуждался… в Синоде, и было постановлено требовать подчинения афонских русских обителей нашей юрисдикции». На замечания о невозможности этого последовало безапелляционное: «Мы так постановили»[250].

Во время своего первого посещения СССР в августе 1956 г. иеромонах Василий во встрече с митрополитом Николаем (Ярушевичем) высказал точку зрения, что в основе всей политики Московской Патриархии должна лежать просьба к греческому правительству допустить хотя бы десять монахов на Афон. При этом нужно было действовать в рамках законов, непосредственно через Вселенскую Патриархию. Ошибочно было бы возбуждать вопрос о пересмотре афонского положения или оспаривать юрисдикцию Константинопольского Патриарха – это «вооружило бы греков» и дало бы повод греческому правительству отказать в праве приезда[251]

.

12 марта 1957 г. Московская Патриархия обратилась в Министерство иностранных дел Греции, через греческого посла в Москве, с просьбой дать разрешение на приезд и вступление на Афоне в братство монастыря святого великомученика Пантелеимона для десяти человек. Одновременно было отправлено письмо Константинопольскому Патриарху как духовному возглавителю Святой Горы, в котором Московская Патриархия извещала о своем обращении к греческому министерству и просила Святейшего Патриарха Афинагора дать свое согласие. Ответа не последовало.

В следующем году, 5 марта 1958 г. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий вновь обратился к Константинопольскому Патриарху с посланием от лица Русской Церкви, в котором подчеркивалось великое значение Святой Горы для внутренней жизни верующего русского народа. В послании снова делался запрос о согласии Константинопольского Патриарха на поселение в Свято-Пантелеимоновском монастыре 10 братий. И достаточно мягкая тональность этих обращений, и цифра в 10 человек, по всей видимости, были заимствованы из предложения о. Василия (Кривошеина).