Православные церкви Юго-Восточной Европы (1945 – 1950-е гг.)

Следует отметить, что к концу 1940-х гг. религиозные организации оказались изолированы от участия в общественной жизни Югославии, и в тоже время были созданы условия для прямого вмешательства властей в жизнь и деятельность Церкви. Хотя Церковь была отделена от государства, оно активно вмешивалось в церковные дела: гражданские власти изымали церковные метрические книги, нередко аннулировали освященные Церковью браки, запрещали религиозное воспитание в школах, перевели пенсионные фонды для священников и их вдов в Министерство труда, упразднили социальную помощь духовенству, в некоторых районах мешали или даже запрещали священникам исполнять их служение и т. д.

Власти подавляли приходскую жизнь, в конце 1940-х гг. началась новая, связанная с холодной войной и конфликтом Сталин – Тито, волна репрессий духовенства. Так, например, в январе 1948 г. был арестован упоминавшийся Патриархом Гавриилом в беседах с профессором С.В. Троицким и Г.Г. Карповым православный епископ Хвостанский Варнава (Настич). 1 марта того же года епископ оказался осужден Окружным судом в Сараево на десять лет тюрьмы[378]. К концу 1949 г. были арестованы и заключены в тюрьмы свыше ста православных священников, например, 27 декабря агенты УДБ схватили известного белградского протоиерея Иовановича. В числе других в 1949 г. оказались арестованы и осуждены несколько служивших в Югославии русских священников[379]

.

В июне 1949 г. Святейший Патриарх Гавриил и Синод направили И.Б. Тито меморандум, в котором были изложены наиболее вопиющие факты притеснения Православной Церкви: аресты священнослужителей, разрушение церквей и т. п. В ответном письме Тито известил Патриарха о создании специальной правительственной комиссии для расследования указанных фактов. Однако через несколько дней на Сербского Патриарха было оказано давление со стороны руководства комиссии, чтобы он признал изложенные в меморандуме факты не соответствующими действительности. В дальнейшем Синод получил из канцелярии Тито уведомление, в котором указывалось, что при расследовании на месте факты притеснения Православной Церкви не подтвердились[380].

Святейший Патриарх Гавриил рассказал об этих событиях посетившему его 29 сентября 1949 г. для передачи новых номеров «Журнала Московской Патриархии» первому секретарю советского посольства А.М. Зубову. Первосвятитель также сообщил новые факты тяжелого положения Церкви: «…Несколько недель тому назад Патриархия вынуждена была уплатить 600 тыс. динар налога. Кроме того, налогами облагаются все епархии, отдельные церкви и священнослужители. Что же касается Союза православных священников… то он пользуется полной поддержкой правительства, с ведома которого он действует. Союз. является отделением УДБ в рамках Православной Церкви»[381].

В июне по всей стране прошли собрания рабочих и служащих под лозунгом «бесславной годовщины резолюции Информбюро». Союз православных священников Белграда также принял резолюцию, осуждавшую Коминформбюро, написанную, по свидетельству руководителя союза протоиерея Милана Смилянича, в УДБ. Летом и осенью 1949 г. состоялись конференции Союзов православных священников Сербии, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории, которые в своих решениях обвиняли СССР и «страны народной демократии» в «незаслуженных нападках» на правительство Югославии, признавали право православных македонцев на автокефалию и отмечали упорное нежелание Архиерейского Собора признать союзы священников каноническими и законными[382]

.

От Синода тоже стали требовать принятия резолюции в поддержку правительства Тито, однако архиереи отказались. В беседе с Зубовым Святейший Патриарх Гавриил по этому поводу заявил: «…мы знаем… что осудить Информбюро – это значит осудить Россию, Советский Союз, Московскую Патриархию. Мы также знаем, что Сербская православная церковь в течение веков существовала только благодаря помощи Русской Православной Церкви. Все наши церкви были построены при помощи Русской Православной Церкви. На все эти домогательства властей. мы отвечаем, что мы – священнослужители – политикой не занимаемся». Патриарх также категорически отказывался дать интервью иностранным журналистам, которые хотели узнать его отношение к мероприятиям югославского правительства, пояснив Зубову: «… если дам. отрицательные ответы, то меня арестуют, а если я дам положительные ответы, то наследующий день в газетах заявят на весь мир, что я поддерживаю режим Тито»[383].