Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Уже перед самым взятием Загреба Народно-освободительной армией Югославии – 6 мая, согласно некоторым источникам, произошло поставление митрополита Гермогена в Патриархи. Как показал сам владыка на допросе 26 мая 1945 г., он сначала отказывался от предложения правительства быть наименованным Патриархом Хорватской Православной Церкви, но после категорического заявления начальника отдела культов Министерства юстиции и культов Р. Главаша, что по уставу митрополит должен принять эту должность и титул Патриарха, согласился. Видимо, здесь повлияли возраст владыки и плохое состояние здоровья, которое один из близких к нему людей охарактеризовал как «старческое изнеможение»[513].

8 мая Загреб был взят югославской армией. В этот день перестала существовать Хорватская Православная Церковь, уже 10 июня, после переосвящения загребского Спасо-Преображенского храма, в нем стал служить священник Сербской Православной Церкви о. Илия Чук. Павелич бежал в Австрию, затем в одежде католического священника перебрался в Италию, позднее скрывался в Аргентине и Испании, где и скончался в 1959 г. Папа Иоанн XXIII благословил умирающего Павелича, и тот умер, держа в руках четки, подаренные ему Пием XII. По некоторым сведениям, перед отъездом из Загреба поглавник предложил митрополиту Гермогену (вместе с клиром) уехать с ним в Австрию, но владыка отказался, как и всё загребское православное духовенство. На допросе 26 мая 1945 г. митрополит показал, что ему предоставлялась машина, которая должна была доставить его к уходившему из Загреба поезду, однако он «решил остаться, так как не чувствовал себя виноватым»[514].

По словам М.А. Шардт-Купчевского, митрополит Гермоген заявил: «Нас здесь мало, но у нас есть епископство и духовенство православное, и совесть наша спокойна. В эти скорбные времена мы сохранили Православие от растления. Мы готовы дать отчет во всех своих деяниях за время нашего служения перед свободно созванным Собором братской Сербской Церкви с участием архиереев Русской Зарубежной Церкви»[515]

.

По свидетельству же В.А. Маевского, митрополит «подвижнически нес взятый на себя крест и мужественно защищал вверенную ему русскую (а также запуганную и провоцируемую сербскую) паству, оставаясь с ней до последнего момента. Когда же советские войска приблизились к Загребу, то митрополит Гермоген, – уступая настойчивым просьбам своей паствы, – согласился покинуть город. Но его автомобиль был захвачен партизанами, и старца-владыку, вместе с сопровождавшим его регентом Космаенко, зверски убили»[516].

В своем рассказе В.А. Маевский не вполне точен. Владыка Гермоген был арестован югославскими коммунистами 8 мая вместе с протодиаконом Алексием Борисовым, при этом, по воспоминаниям некоторых свидетелей, над престарелым митрополитом издевались, якобы водя его голым по улицам, но в день ареста не убили. Епископа Спиридона, который успел скрыться из Загреба, арестовали 22 мая. Регент хора Спасо-Преображенской церкви А. Космаенко и некоторые другие церковнослужители пропали без вести (вероятно, были убиты коммунистами).

В середине июня Заместитель Сербского Патриарха митрополит Иосиф обратился к министру внутренних дел титовского правительства В. Зечевичу с просьбой подробно допросить митрополита Гермогена о Хорватской Православной Церкви, в деятельности которой «много неясного». Об этом же ходатайствовал и Сербский Синод, однако их просьбы не были выполнены[517]

.

23, 26 мая и 20 июня были проведены допросы митрополита Гермогена. Рассчитывая использовать выросший авторитет Московского Патриархата в Югославии, владыка 23 мая заявил следователю, что обратился к находившемуся в 1944 г. в окрестностях Вены русскому протопресвитеру Михаилу Виноградову с предложением передать просьбу о признании себя главой Церкви в Хорватии Московскому Патриарху Сергию (с которым о. Михаил был близко знаком). Позднее о. М. Виноградов якобы передал митрополиту Гермогену ответ о том, что «патриарх дает свое согласие» и владыка может принять место митрополита Хорватского[518]. Это заявление, несомненно, было придумано от начала до конца. Такое согласие было абсолютно невозможно, как и контакты о. Михаила с Патриархом Сергием через линию фронта; видимо, митрополит хотел ввести в заблуждение следователя. Симптоматично здесь и стремление дистанцироваться от Русской Православной Церкви Заграницей.