Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Сербский протоиерей Урош Максимович писал в статье «Святой наших дней» о свт. Иоанне (по происхождению русском дворянине с сербскими корнями), начавшем преподавать в семинарии в 1928 г. церковную историю и пастырское богословие и на следующий год рукоположенном во иеромонаха: «Без сомнения, по Божьему Промыслу, он был необходим в то время Битольской семинарии, которая в своем интернате имела от 400 до 500 учеников. Многие стипендиаты жили в интернате до 4-го класса гимназии, пока им была дана возможность выбора или кончать семинарию, или идти в какую-нибудь другую школу, оставаясь стипендиатом. Таким образом, было много учеников разных школ, а всех больше – семинаристов. Было много албанцев, меньше русских и чехов. С утра до вечера гудело, как в улье. Среди этих юношей и мальчиков стал работать этот святой человек, который подвигом, молитвами и теплотой христианской любви творил новых людей… Охридский епископ Николай (Велимирович) часто заезжал в семинарию и разговаривал с преподавателями и учениками… Один раз при расставании обратился к небольшой группе учеников с такими словами: “Дети, слушайте отца Иоанна, он – ангел Божий в человеческом облике”». Мы сами уверились, что это правильная его характеристика. Его жизнь была ангельской… Он питался только тем количеством пищи, сколько необходимо было для поддержания тела. Одежда его была скромная, а в постели он не нуждался. Комната его находилась в подвальном этаже, была с одним окном, без занавески, выходящим вглубь двора. В комнате был обыкновенный стол со стулом и кровать, на которую он никогда не ложился. На столе всегда лежало св. Евангелие, а на полке стояли богослужебные книги. Это было все. Во всякое время ночи можно было видеть его за столом, читающим Библию… Он желал привлечь учеников, чтобы больше всего обращали внимание на св. Евангелие как источник всего богословского знания. Какие прекрасные объяснения он давал по предмету пастырского богословия и истории Христианской Церкви!. Он был среди нас как посланник Божий, которому определено работать на широкой ниве Его. Он честно совершил эту свою миссию в моем понимании»[541]

.

По другим свидетельствам, епископ Охридский Николай (Велимирович) в конце 1920-х гг. давал такую характеристику иеромонаху Иоанну (Максимовичу): «Если хотите видеть живого святого, идите в Битоль к отцу Иоанну»[542]

. Свт. Иоанн работал преподавателем и воспитателем в Битольской семинарии около шести лет – до 1934 г., оставив самую добрую память у сербских и русских воспитанников.

Особенно значительный вклад в церковную жизнь Македонии внесли русские монахи. Настоятель македонского монастыря св. Николая Чудотворца в Марново игумен Николай (Трайковский) в своей недавней работе отмечал: «Благодаря особому вкладу русской церковной эмиграции, представители которой в течение целых семи десятилетий (1920–1990) жили и работали в нашей стране, сегодня можно говорить о влиянии русской православной культуры в Македонии. Русское священство и монашество, жившее в духе библейско-святоотеческого предания, невзирая на всю тяжесть своего проживания в изгнании, принимало активное участие в возрождении духовной жизни в Македонии. Изгнанные из собственного Отечества после революции 1917 г. и побуждаемые идеей соборного покаяния русского народа как единственного пути воскресения Святой Руси, иммигранты поначалу видели в Македонии лишь временное прибежище и проживали в замкнутых сообществах соотечественников. По прошествии лет, проведенных в примирении с происходящим и приспособлении к новым условиям жизни, представители русского духовенства стали здесь строить свою вторую родину, а в здешнем народе Божием узрели свою паству. Верующие во многих из них распознали истинных пастырей, от которых воспринимали новое знание о подвиге и молитве, о понимании литургической жизни, отношении к причащению и т. д. В этот период народ оказывал русским священникам сердечный прием в македонских приходах. Во многих городских и сельских храмах заметными были литургическая деятельность русских пастырей, укоренение культа новых российских святителей и мученически пострадавшего царского семейства, выраженная идея возвращения к святоотеческому духовному наследию и т. д. Русское монашество в Македонии имеет для нас неоценимое значение в смысле сохранения духовной жизни, живого предания преподобного жительства и подвиголюбия в самые тяжелые времена»[543].