Правовые средства противодействия коррупции. Научно-практическое пособие

Однако существенным отличием коррупции в государственном секторе и коррупции в бизнесе является то, что вопросы противодействия коррупции в бизнесе вообще не урегулированы позитивным правом; по сути, можно сказать, что они «выпали» из сферы правового регулирования. Это связано с тем, что сама проблема противодействия коррупции – для законодательства вообще тема новая, долгое время проблемы противодействия коррупции в целом оставались вне сферы внимания права. Между тем, в международном праве вопросы коррупции в частном секторе в последние годы получили некоторое освещение. К примеру, часто в исследованиях приводят следующее определение коррупции, данное Междисциплинарной группой Совета Европы в 1995 г.: «коррупция представляет собой взяточничество и любое другое поведение лиц, которым поручено выполнение определенных обязанностей в государственном или частном секторе, которое ведет к нарушению обязанностей, возложенных по статусу государственного должностного лица, частного сотрудника, независимого агента, или иного рода отношений и имеет целью получение любых незаконных выгод для себя и других

».[153] Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (Страсбург, 27 января 1999 г.)[154]

упоминает такие понятия, как «активный подкуп в частном секторе» (ст. 7) и «пассивный подкуп в частном секторе» (ст. 8). Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию (Страсбург, 9 сентября 1999 г.) дает такое определение коррупции, которое не исключает его применения как для государственного, так и для частного секторов: «коррупция означает просьбу, предложение, дачу или принятие, прямо или косвенно взятки, или любого другого ненадлежащего имущества, или обещания такового, которые искажают нормальное выполнение этой обязанности или поведение, требуемое от получателя взятки, надлежащего преимущества или обещания такового».[155] Конвенция Организации Объединенных Наций против коррупции

[156] (принята резолюцией 58/4 Генеральной Ассамблеи от 31 октября 2003 г.) в ст. 12 предусматривает обязанность каждого государства – участника принимать меры в соответствии с основополагающими принципами своего внутреннего законодательства, по предупреждению коррупции в частном секторе и, в надлежащих случаях, установлению эффективных, соразмерных и оказывающих сдерживающее воздействие гражданско-правовых, административных или уголовных санкций за несоблюдение таких мер.

Долгий период проблема противодействия коррупции рассматривалась как исключительная сфера уголовной политики. Соответственно, в новейший период (после начала экономических реформ) нормами, которые в течение продолжительного времени оставались единственными, направленными на борьбу с коррупцией в бизнесе, были ст. 201–204 гл. 23 Уголовного кодекса Российской Федерации, принятого в 1996 г.[157] Однако сказать, что положения этих статей (особенно ст. 201 («Злоупотребление полномочиями») и ст. 204 («Коммерческий подкуп»)) широко и успешно применялись судами на практике, можно с большой долей условности.

Во-первых, в силу особенностей, затрудняющих возбуждение уголовных дел (в большей степени потому, что для этого требуется заявление пострадавшей организации).

Во-вторых, в силу сложностей в расследовании соответствующей категории дел.[158]

В-третьих, в силу того, что часто сами работодатели взяточников либо не заинтересованы в уголовном преследовании (нет мотивации), либо прибегают к другим (в том числе и неправовым) средствам воздействия на нарушителей.

Преобладание уголовно-правовых средств противодействия коррупции для отечественной системы права – традиция; здесь вряд ли можно «бросить» упрек законодателю, ведь традиционно оно имело дело с проблемами взяточничества и злоупотребления полномочиями со стороны государственных служащих всех уровней, и именно на противодействие этим явлениям традиционно были ориентированы нормы уголовного закона в Российской империи, СССР и Российской Федерации.