Правый берег Егора Лисицы

Бумажная работа велась кое-как, все не хватало времени. В архивы полиции на базаре заворачивали донскую селедку. Флегматичный, ничему не удивляющийся дежурный, насвистывая «не влюбляйся в черный глаз, черный глаз – опасный, а влюбляйся в голубой…», притащил мне тощую стопку листов. Что бы там ни говорил профессор, зло отвратительно примитивно. Дела все как под копирку. Обстоятельства их просты. Огнестрельные и ножевые ранения, травмы тупым предметом в результате ограбления. Кокаинистки. Проститутки, нарвавшиеся на пьяного клиента, замерзшие утопленницы, которых достают по весне из Дона. Бандиты, те действуют жестоко и просто. Улик на местах налетов и ограблений предостаточно. Толку от них мало. И без того обычно все знают, чья банда тут «работала». Локар называл вещественные доказательства немыми свидетелями и призывал искать их как можно тщательнее. А наши свидетели чаще всего немы просто от страха. Благоразумно молчат, если повезло уцелеть. Изощренные преступления ушли на второй план и, казалось, исчезли. Но ведь я и сам часто думал: сколько преступлений, как деревья в лесу, все же могли быть скрыты тогда среди бытовой поножовщины и стрельбы? Поэтому стоило вернуться к бумагам. Цепные убийства хоть и случались крайне редко, неизменно будоражили публику. Кроме Радкевича был известен маньяк, который убивал гулящих в Британии, в Лондоне. У нас из недавнего, положим, дело извозчика в Москве. Убивал каждый раз одним и тем же способом. Так называемый «почерк». Заманивал жертву в дом. Душил и увязывал в мешки, которые сбрасывал в реку. Не учел, что, когда лед вскроется, тела понесет к берегу – так и вышло. Милиционеры рассмотрели в мешках с трупами зерна овса и обошли чуть ли не всех московских ломовиков. Да так и наткнулись на преступника. Десятки жертв. Но никакой мании. Все просто, убивал ради денег на выпивку. Жена знала и помогала ему замывать следы крови. Алкоголик, но психически здоров, вердикт врачей.

Я потратил несколько часов, тщательно проверяя отчеты. Листая и перечитывая их, пытался нащупать сходство в действиях преступника, подобные обстоятельства. Безрезультатно. Все-таки утонула? Не сумела выбраться с парохода в суматохе, тело унесло течением. Или же причастен сам Нанберг? Что же, по крайней мере, он согласился на сеанс гипноза.

Находка

Камни мостовой на улице, ведущей вниз к порту, скользят от мокрой грязи. Здесь могут спуститься только лошади-тяжеловозы, их подковывают особым манером, с шипами. В дожди, вот как сейчас, возы идут зигзагами, преодолевая крутизну. Наш драгиль[25] – силач, амбал, как все они. Возы у порта караулят уголовники, часты драки за товар. Спускаемся мы медленно, держась за края телеги. Осень в этом году непривычно холодная, камни мостовой, уложенные ребрами вверх для «зацепа» копыт тяжеловозов, покрыты инеем.

Утром в милицию пришли несколько рабочих с портовых складов и рассказали, что найдено тело женщины, которая, видимо, утонула в реке. Я не сомневался, что это именно Агнесса Нанберг. Они подробно описали то, что осталось от утопленницы.

Развалины стен крепости из пористого камня поросли бурым и бледным мхом. Тут сыро, сочится вода, весь склон в источниках. Зыкин впереди поскользнулся, успел ухватиться за телегу, выругался. Драгиль придержал лошадь, ее фырканье повисло в воздухе, смешавшись с запахом гари и речных водорослей. Впереди в просвете видна серая река. Черные трубы пароходов. Тело утопленницы нашли левее порта. За длинной тенью склада заметна кучка зевак. Метнулся и погас огонек, папиросу прикрыли от ветра, гражданин, который нашел тело, курит в стороне. По берегу нагло расхаживают мелкие чайки. Тело лежит на боку, правая ступня почти полностью в песке. Без обуви, на правой руке перчатка из замши. На другой, обнаженной руке тусклый металл кольца. Черное пальто сильно обгорело с одного бока. Осторожно приподнимаю волосы на шее, обернув ладонь платком, осматриваю. В лужицах у волос копошатся мелкие прозрачные рачки.

Я выпрямился, посмотрел на реку – прикинул, течение могло принести прямо сюда. Возможно, все эти дни, когда шли опросы и давались объявления, она ждала нас в мелкой воде у берега. Странно, что следов волочения на песке нет. Зыкин говорил с тем, кто ее нашел, я прислушался:

– Пальто ее приметное плещется, потом уже, ну это, живот скрутило паскудно так, когда разглядел!