Предан до самой смерти (сборник)

 - С некоторыми вам придется здорово поработать, - предостерег он. - Я вот почему решил вам позвонить - если вы пожелаете остановиться где-нибудь по соседству со школой - как вы, очевидно, и сделаете, если получите эту работу - лучше "Черного Быка" в Шеррингтоне вам не найти. Хозяин там Фред Энсон.

 Очевидно, это был дельный совет, но я как-то не мог связать фамилию Энсон с чем-то определенным на моем жизненном пути. Отставной дворецкий? Бывший поп-музыкант? Вышедший в тираж мотогонщик? Экс-декоратор? Экс-что?...

 - Должен признаться, не помню такого, - вынужден был в конце концов промямлить я.

 - Лучший левый подающий Мидлсекса и Англии, - в голосе Сильвермена слышался укор и даже легкое потрясение, так что я вспомнил чье-то меткое выражение, что главный храм истинной веры есть "Лордз"[2], и трудно винить человека, всей душой отдающегося священнодействию сбивания перекладин и отбивания мяча.

 - Сошлитесь на меня, если пожелаете, - добавил Лео С.

 Потому я и упомянул его имя в Шеррингтонской гостинице "Черный Бык".

 Не могу сказать, чтобы это помогло растопить лед; Фред Энсон выслушал меня с полным безразличием, не проявив ни энтузиазма, ни обратных чувств; зато когда я внес в регистрационную книгу собственное имя, я заметил проблеск интереса к своей персоне.

 - Не приходится ли вам родственником лорд Лэнгтон из Ли? поинтересовался он.

 - Это мой отец.

 Фред Энсон положительно расцвел.

 - Ну, да это просто здорово, - сказал он. - Ах, что за лихой игрок, если позволите заметить. Мы тут его хорошо помним.

 Барон в свое время был Президентом М.К.К.[3], и хотя лично я не смогу отличить биту от перекладины и склонен считать каждого, кто это умеет, полоумным, приятно было слышать, как тепло вспоминают моего старика.

  С того момента, как моя родословная была удостоверена, в "Черном Быке" мне старались услужить всем, чем могли.

 Это была славная гостиница, построенная основательно и продуманно в году эдак тысячу восьмисотом, по моим предположениям, и на длинной стене ещё можно было разобрать потускневшие слова "Хорошие почтовые лошади", будившие ностальгию.

 - Вы надолго к нам, сэр? - почтительно поинтересовался Энсон.

 - Пока на пару дней, чтобы оглядеться, а если все пойдет хорошо, то значительно дольше.

 - Так вы приехали на рыбалку?

 - А здесь хорошая рыбалка?

 Фред Энсон был потрясен не меньше Лео Сильвермена.

 - Это же Шерн, сэр. Одна из луших рек в графстве. Мы часто принимаем добрую дюжину джентльменов, приехавших порыбачить. Сейчас, правда, только один, кроме вас, сэр.

 - Кто же это? - спросил я, хоть и не испытывал особого интереса, просто чтобы отвлечь внимание от своего промаха.

 - Мистер Карвер, сэр.

 Вот когда я услышал впервые о Филипе Карвере.

 Фред Энсон показал мне мои комнаты.

 - Ручаюсь, вам довелось немало поболтать о крикете с его светлостью, сказал он. - Бог ты мой, помню, как он однажды рассказывал нам о матче, в котором участвовал В.Г. Ах, до чего захватывающие воспоминания!

 Я опасался, что в будущем сильно разочарую этого славного человека.

 Моя комната, в сравнении с остальными, казалась просторной, хоть и незамысловатой. Единственной уступкой времени был умывальник, вписанный в угол; все остальное казалось сохранившимся со дня основания почтенного заведения.

 Когда я спустился в бар, в дальнем конце его на высоком стуле сидел незнакомец.

 Мистер Карвер, рыболов, предположил я сначала, но по некотором размышлении решил, что ошибся. Почему-то этот крепко сбитый горожанин не показался мне рыболовом. Он смахивал скорее на одного из проходных персонажей "Улисса".

 Фред Энсон приветствовал меня с откровенным восторгом заядлого болтуна, изголодавшегося по аудитории.

 Наливая мне скотч, он приступил:

 - Никогда не забуду тот день, когда мы с вашим отцом вышли на поле в "Лордзе" против Сомерсета. Я подавал мяч со стороны павильона с трех до четверти пятого, и ни разу не попал. Ни разу. В перерыве на чай, когда я собрался в раздевалку, его светлость бросил мне пару слов. "Отправляйся в "детскую", Энсон, - сказал он, - там ты будешь на месте." Должен сказать, не думаю, чтобы он был прав. Там я был совсем не на месте, если вы понимаете, что я имею в виду. Но я подумал, а может, стоит попробовать? Конечно, такое проще сказать, чем сделать. Нашим капитаном в то время был очень суровый джентльмен. Никакого панибратства, никаких хлопков по спине, никаких "Как дела, Джек?" - ничего подобного. "Да, сэр", "Нет, сэр", "Три полных корзинки, сэр" - вот это ему было по душе. Так что когда он сказал мне :"Энсон, вы что-то не в форме, не так ли?" , я взмолился:"Мистер Эпс, только не посылайте меня в "детскую", там мне конец". Ну, конечно, сразу после перерыва оказалось, что меня ставят в "детскую". Я накрыл калитку первым же мячом, а следом сработал "шляпу".[4] "Вы, кажется, говорили, что вам тут конец," - сказал мне мистер Эпс, и, кажется, он сам был удивлен до смерти. - ------

 - Конец первой байки о проклятом крикете, - буркнул персонаж за дальним концом стойки.

 - Мистер Френч не интересуется крикетом, - кротко пояснил Энсон.