Преданный Вулкан (история пограничной собаки)

Минуя тополя, отряд вместе с овчаркой подбежал к реке. На берегу сидели двое крепких мужчин. Один нарушитель при попытке скрыться повредил ногу. Рядом лежали пистолеты: полная луна хорошо осветила оружие.

— Руки вверх! Бросить оружие! — скомандовал Николай, зарядив оружие, и отпустил поводок.

Похоже, нарушители не понимали по-русски. Или хорошо скрывали, что понимают русскую речь. Они сидели спокойно, словно глухонемые. Карпенко снова предложил нарушителям сдаться. А Вулкан, неожиданно повернулся назад, и свалил на землю третьего нарушителя, когда тот хотел зайти со спины. Коля взял на прицел остальных, и те покорно подняли руки вверх.

— Молодец, рядовой! — крикнул лейтенант. — Выражаю благодарность!

— Служу Советскому Союзу! — солдат отдал честь.

Утром нарушителей передали офицерам государственной безопасности. Никто не знает, что с ними было дальше. Петров до утра пытался их допросить, но безрезультатно. Задержанные молчали, словно глухонемые.

Сколько еще было беспокойных дежурств, писем домой и долгожданных ответов от родных, знает только Бог. Но время шло, и срок службы подходил к концу. И уже сегодня отправление отслуживших солдат домой. После речей начальника части и офицеров солдаты прощались друг с другом, обнимаясь и обмениваясь адресами. Петрова повысили в звании, а Николаю присвоили звание младшего сержанта.

— Ну, пора прощаться, — Петров протянул руку Николаю. — Хорошо ты служил, Коля.

Карпенко отдал честь и, пожав руку старшему офицеру, поспешил к вольерам. С Вулканом надо тоже попрощаться. Николай зашел в Вольер и присел на корточки. Овчарка тоскливо смотрела на него. А неподалеку просигналили машины. Пришло новое пополнение.

— Ну, Вулкан, пора мне, — сказал Карпенко и ласково погладил овчарку. — Спасибо тебе за все.

Солдат закрыл вольер и направился к КПП.

— Счастливо Вам, товарищ младший сержант! — сказал рядовой, отдав честь.

Николай шел на вокзал. И с каждым шагом, в его голове всплывала совместная работа с Вулканом. Чувства накатывали все острее и острее. Никто не знает, сколько раз пограничный пес спасал жизнь своего первого хозяина. А Николая Вулкан спас трижды, бросаясь на вооруженных нарушителей. И боевых ранений, как ножевых, так и огнестрельных, у собаки не счесть. Карпенко так породнился с овчаркой, что не представлял жизнь без нее.

— Назад, сержант! — скомандовал он сам себе и поспешил обратно к военной части.

— Забыли что-то? — спросил его рядовой на КПП.

— Да.

Петров улыбнулся, увидев знакомое лицо, и подошел к Николаю:

— Надеюсь, что ты принял правильное решение.

— Не смогу жить без Вулкана. Мое место рядом с ним.

— А отпуск? Хотя бы отпуск возьми.

— Немного позже.

Сержант поспешил к вольерам. Овчарка, будто его ждала: она виляла хвостом и радостно лаяла. И снова бессонные дежурства. Почти до самой осени было подозрительно тихо. Неспроста это на границе. И снова на боевом дежурстве Карпенко с Вулканом.

В кустах снова послышались какие-то шорохи. Опять завыла сирена и всю заставу — в ружье. Нарушителей было несколько. Может быть, трое или четверо. Так предположили офицеры: подозрительный шорох был в трех местах. Ведь намного проще разделиться, чем целой группе совершить переход через посты.

На самом деле это была профессиональная уловка первоклассного шпиона Герхарда Крюге. О нем знали очень мало, только имя. И большинство разведок сомневались, что это был именно немец. В ФРГ он разговаривал на немецком языке. В Польше — по-польски. Он так ловко путал следы и уходил от пограничных отрядов, что даже собаки след не теряли. Пограничникам приходилось разделяться и обследовать предполагаемые места. Карпенко с Вулканом и старшим сержантом Олегом Микулич погнался по верному следу. Шпион, догоняемый пограничниками, прятался за деревьями и отстреливался. Одна пуля ранила Олега в плечо. Вулкан, отпущенный с поводка, вцепился в руку нарушителя и тот выронил пистолет. Левая рука неожиданно достала из кармана нож, и овчарка заскулила от боли, ослабив хватку. В это время подоспели остальные пограничники и связали Герхарда. Карпенко склонился над пограничным псом. Тот был уже мертв. Сержант злобно взглянул в безжалостные глаза:

— Собаку… зачем? Собаку…зачем? — спросил он, делая долгие паузы между словами.

Николай поднял с земли овчарку и понес ее к военной части, а отряд выстроился в шеренгу и снял головные уборы. Казалось, что погибла не собака, а пограничник. Шпиона передали контрразведке, и вскоре он был осужден на долгий срок. А сержант несколько дней не находил себе места: непривычный пустой вольер, пустая миска. И ужасная до боли тоска.

Карпенко поспешил к начальнику части и, прождав его целый час, зашел с ним в кабинет с рапортом.

— Лишайте меня звания, товарищ полковник! Я виноват! Я не оправдал доверия! Это я погубил легендарного пса! Я не успел, не успел, — сказал он.

— Здесь граница, сержант, всякое бывает, — спокойно сказал Брагин. — Со всем нужно смиряться.