Предатель. Чеченские рассказы

Вместе с милицией Костя ездил в Чечню в девяносто пятом году. Там, правда, с ним особенно героического ничего не случилось, но один раз его чуть не убило. Стрелял «Град». А наши артиллеристы не очень метко умеют стрелять из этой установки, и Костю контузило реактивным снарядом.

За Чечню Костя получил звание «прапорщик», а к тридцати шести годам дослужился до капитана. В позапрошлом году в День милиции блестящий генерал Кучерук, сделавший имя на оперативной работе, пожал Косте руку и лично вручил медаль за десять лет безупречной службы.

Не так давно Костя ушёл в очередной отпуск и решил разобрать бумажки в семейном архиве. Это у них такая дамская сумочка шестидесятых годов, набитая всевозможными пожелтевшими справками и письмами. Костя полез в сумочку на предмет «половину повыбрасывать». Ну и вообще, он полез из любопытства.

Костя не любит пить водку, он в некотором роде спортсмен. Но в этот раз он три дня пил водку; а по утрам пил пиво. Хорошо, что ему не нужно было идти на работу. Он захотел выбросить дамскую сумочку всю, а не половину. «Ну, папа!.. Ну, спасибо!.. Ну, физкультурник!..» — можно было услышать в его пьяных словах.

Оказалось, что Костин выдающийся дедушка-милиционер в войну на самом деле был рядовым надзирателем и этапировал заключённых по Оби. А бандеровцы дедушку обстреляли один раз из леса на Украине, когда он туда поехал после войны. Он прослужил тридцать лет и смог дослужиться до капитана. Орден «Отечественной войны» ему вручили в шестьдесят пятом году к Дню победы.

Хотя Костя и перешёл в милицию на транспорте, больше продвижений по службе у него не предвидится — не позволяет должность и отсутствие высшего образования. Поэтому Костя говорит: «Капитан — это мой семейный крест! Это, — он даже говорит, — карма такая, за страдания невинно осуждённых узников по 58-й статье». Особенно, конечно, на Костю этапы заключённых произвели впечатление. Его поразило сходство собственной биографии с биографией пресловутого дедушки, которую он не всю знал.

А до пенсии Косте ещё три года. Когда я в этом году был у него дома на дне рождения, он сокрушался о пенсии: «Это мышеловка для таких идиотов как я! Это значит — двадцать лет живи как собака, а потом мы тебе будем выдавать немножко денег. Спасибо!.. Вся жизнь коту под хвост!..»

Костина жена Наташа успокаивала его. Так прижала к себе, и гладила по голове. А он чуть не плачет за столом.

Ваня

Мне рассказывала эту историю бабушка, Мария Наумовна. Это была исключительной души женщина, казачка, сгорбленная и согнутая набок колхозной жизнью. Когда умер дед, она продала дом в станице и приехала жить к нам в Краснодар. Сильно болела у бабушки спина. Причитала тогда она всегда одно и то же:

— Дура, дура была… Всё хотела лышню палочку заробыть.[30]

— А для чего, бабушка, эти палочки?

— Так отож… Колы б до чего… В конце года дадуть кусок материи, або мукы, та похвалят перед людьмы. А ты, дура, стоишь — лыбишься. А сейчас вон як скрутыло. А зубы яки булы — проволку грызла…

— А зачем, бабушка?

— Колы б я знала…

Каждый вечер в 21.40 или 35 мы с бабушкой смотрели фильм по первой программе, а иногда показывали и в 19.30 — по второй. У нас было два чёрно-белых телевизора: бабушкин «Весна» и мамин «Горизонт». Бабушкин показывал лучше, хоть и был совсем старенький.

Бабушка заранее изучала программу и все фильмы отмечала фломастером. Особенно мы любили фильмы про войну. Их тогда часто показывали. И для нас с бабушкой это был настоящий праздник. Мы вместе смеялись над глупыми немцами, переживали и радовались за советских солдат. Но больше всего бабушка жалела лошадей. Помните атаку казаков на пулемёты в фильме «Тихий Дон»? Плакала тогда бабушка:

— Люды хоть сами йдуть, а кони, бедные, ничёго нэ понимають. За шо им така смерть?..

У бабушки было четыре брата. Один умер в голодовку тридцать третьего года, а трое не пришли с войны. Младшего звали Ваня. Больше всего бабушка любила его и рассказывала о нём часто.

Ваня рос добрым и весёлым пареньком. Родился он в двадцать пятом году, закончил пять классов школы, на три класса больше, чем бабушка. Нужно было работать, чтобы прокормить большую семью, и чем старше ребёнок в семье, тем меньше он ходил в школу. Ваня был самым образованным.

Отец их — Щербина Наум Фомич — шил и чинил обувь, а какая в станице обувь? — чуни да галоши. Мать, Пелагея Петровна, не разгибалась в колхозе и дома, хоть и всего хозяйства было у неё — корова. Вот корову, Любку, и пас младшенький Ваня, вместе со станичным стадом, и приносил в семью, что люди дадут: когда крупы какой, когда молока кувшин.

Бедно жили на Кубани в довоенные годы. Партия проложила курс на индустриализацию. Страна надрывала жилы на социалистических стройках. А строителям нужен хлеб. И рабочим на заводах. И железнодорожникам… Армия была крепкая у советской власти. Солдату нужен хлеб. И обмундирование. И командирам красным сапоги хромовые и портупеи хрусткие. И танки БТ быстроходные, и самолёты для сталинских соколов. И всё лучшее в мире.