Предатель рода

Она повернулась и стала осторожно спускаться по лестнице, камень под ее сапогами таби скользил. Чем дальше она спускалась, тем меньше мерцал на гранитных стенах свет фонаря. Становилось холоднее, слабый запах масла смешивался с едва уловимым запахом тления. По плитке наверху прокатился приглушенный гром, среди высоких стропил заплясали длинные тени.

Потолки здесь были высотой в десять футов. Сложенные крестом доски образовывали ромбовидные перегородки. Сердце забилось быстрее, когда Юкико увидела ниши, заваленные свитками – сотни и сотни свитков, сложенные один на другой, по всей комнате.

Даичи сказал, что эти монахи хранили секреты, нанося их татуировками на собственную плоть.

ТЕБЕ ИНТРЕСНО, ПОЧЕМУ ОНИ ХРАНИЛИ БИБЛИОТЕКУ.

Ты удивительный. Как будто умеешь читать мои мысли.

Буруу взбодрился, и его веселье отозвалось эхом в Кеннинге, словно крошечное землетрясение, отчего в висках у Юкико запульсировало. Приблизившись к первой полке, она поставила фонарь и наугад выбрала свиток. Бумага под кончиками пальцев казалась жирным плотным пергаментом, почти… влажным на ощупь.

Развернув свиток, она протянула его к тусклому свету. Края потемневшей от возраста рукописи были немного неровными. Юкико видела, что начертанные кандзи представляют собой короткие трехстишия, в которыех она опознала хайку. Отбросив в сторону волосы, она быстро осмотрела страницу. Ее изумлению не было предела.

О, Боги! Буруу, здесь сказано, что это работа Торы Цунедо…

КОГО?

Он был поэтом при дворе императора Хиросе. Четыре, может, пять веков назад. Его казнили имперские магистраты, а все копии его работ считались сгоревшими.

ТАКИЕ УЖАСНЫЕ СТИХИ, ЧТО ЕГО УБИЛИ ИЗ-ЗА ЭТОГО? ВПЕЧАТЛЯЕТ.

На самом деле они казнили его за распутство. Вот послушай.

Она поднесла свиток поближе и, прищурившись в темноте, прочитала:

Между твоими лепесткамиОжидает меня шелковый рай,

Твой бутон впускает страдальца,О, Идзанаги яйца…

Вдруг Юкико отбросила свиток на пол и поспешно вытерла руку о штанину. Лицо ее скривилось от отвращения, во рту пересохло. Она оглядела полки с нарастающим ужасом.

«ТВОЙ БУТОН ВПУСКАЕТ СТРАДАЛЬЦА, О, ИДЗАНАГИ ЯЙЦА». ДА. ТЕПЕРЬ ПОНЯТНО, ПОЧЕМУ ЕГО УБИЛИ.

О Боги…

НАДЕЮСЬ, ЭТО БЫЛА МУЧИТЕЛЬНАЯ СМЕРТЬ.

Буруу, это сосок.

Громовой тигр просунул голову в дверной проем наверху и моргнул.

ПОВТОРИ, ЧТО ТЫ СКАЗАЛА.

На свитке. На свитке, Буруу, проклятый сосок. Это не бумага, это кожа.

Она отошла от полки, прижимая дрожащую руку ко рту.

Это все человеческая кожа.

БАРАБАНЫ РАЙДЗИНА…

– Здравствуйте, юная мисс.

Юкико повернулась, положив руку на рукоять Йофуна, и тут снова грянул гром. Буруу взревел, шерсть на спине встала дыбом, крылья затрещали от электричества. По небу пронеслась ослепительная бело-голубая молния, осветившая мрак, и в кратковременной вспышке Юкико увидела фигуру, стоящую в тени лестницы.

– Спокойствие, юная мисс. – Фигура подняла руки. – Здесь тебе не нужна сталь.

Юкико не стала вытаскивать клинок, но руку держала на рукояти катаны, щурясь от мрака, в котором вновь оказалась после вспышки молнии. Человек был немного выше нее, закутан в простую монашескую мантию выцветшего синего цвета. Лицо скрывал глубокий капюшон, но рост и голос явно принадлежали мужчине.

– Кто ты? – требовательно спросила она.

– Это что, в Шиме теперь так принято, юная мисс? Ворваться в чужой дом и надеяться на доброе знакомство?

Голос звучал спокойно, немного глухо, будто человек задыхался. Сердце Юкико колотилось в груди от испуга, а кончики пальцев покалывало от адреналина. Затрещал Кеннинг, внезапное потрясение разблокировало его, и Буруу теперь гремел громче шторма. Его чувства накладывались на ее собственные – старый знакомый клубок. За спиной крылья, на кончиках пальцев когти, непонятно, где кончается он и начинается она. И надо всем этим смутный страх в ожидании боли. Контроль ускользает.

– Меня зовут Кицунэ Юкико, – произнесла она, пытаясь сохранить твердость. – Это мой брат Буруу.

– Добро пожаловать. – Фигура поклонилась. – Меня зовут Шун. Я хозяин этого монастыря.