Предатель рода

Брат Шун посмотрел на нее пустыми глазами, и на его губах появилась жуткая улыбка. Он дотянулся до своей отрубленной руки, поднял ее с пола, пристроил на блестящую культю (на ней не было ни капли крови!) и, пока Юкико в ужасе наблюдала за этим, шевельнул пальцами, будто пытался облегчить небольшую судорогу. Брат, которого она так жестко пнула по гениталиям, поднялся с камня, поправил свой расплющенный нос, и наклонял голову до тех пор, пока у него не щелкнули позвонки.

– У нас полно секретов, – прошептал Шун. – Как я и говорил.

Они бросились на нее, все пятеро, урчаще-шипящий ком переплетенных рук и молочно-белых глаз. Благодаря постоянному обучению, которое она проходила под руководством своего отца, Касуми и сенсея Рюсаки, благодаря годам тренировок с деревянным мечом она сразу приняла знакомую стойку – боком, ноги слегка согнуты в коленях. Юкико двигалась, как вода, как бурлящий прилив, устремляясь вперед и отступая назад, нежно держа Йофун двумя руками за рукоять. Одного брата она лишила всех вытянутых пальцев, другого – ноги ниже колена, третьему перерезала трахею и яремную вену, лезвие полностью рассекло ему горло. При этом Юкико постепенно отступала, ноги сами прыгали по полу, глаза закрывали пряди волос. Она надеялась вернуться к выходу по полкам и сделать отчаянный бросок к лестнице.

Из нанесенных ею ран не вытекло ни капли крови. Лишь легкое ворчание, смешанное с удивлением сопровождало полет ее меча, за которым следовал мокрый хлопок, когда отрубленная конечность падала на камень. Она заметила: на отрубленной ею ноге не было кожи выше щиколотки. Ударив другого монаха мечом поперек груди и разрезав его одежду, она увидела, что у него тоже нет кожи – только серая грудная мышца и белая грудная клетка.

Наверху снова грохнул гром, и она изо всех сил закричала Буруу, не обращая внимания на кровь, стекающую из носа. При виде рубиновой жидкости, размазанной по ее губам, Шун и его братья, казалось, потеряли всякое подобие здравомыслия. Они скалили зубы, а глаза их распахнулись так широко, что она полностью увидела белки. Монахов было слишком много. Она не смогла бы одолеть их даже при самых благоприятных обстоятельствах. А обстоятельства были далеки от благоприятных. И поэтому, вложив в ножны катану – пять футов бесполезной стали, – Юкико сделала именно то, чему учил ее отец.

Она повернулась и побежала.

Используя ниши в качестве опоры для рук, она поднялась на одну из полок и ударила по лицу брата, схватившего ее за лодыжки. Запрыгнув на выступ, Юкико снова выхватила Йофун из ножен и прицелилась в карабкавшегося за ней монаха. С яростным криком она рубанула его по шее, клинок прошел через кость как сквозь масло. Брат рухнул на пол, голова откатилась в сторону. Рокотал гром, тряслись стены. Борясь со рвотой и дрожащими губами, Юкико увидела, как обезглавленный труп катится по земле, ощупывая поверхность вокруг в поисках своей отсеченной головы. Вспыхивали молнии, подсвечивая поле битвы мрачным жутким светом. Пальцы цеплялись. Глаза всё еще мигали. Губы всё еще шевелились.

Дыхание Создателя…

Юкико развернулась, перепрыгнула с одной полки на другую, устремляясь назад, к выходу, и стараясь удержать равновесие, потому что ветхое сооружение шаталось под ней. Шун и еще один из его собратьев вскарабкались следом, еще двое взобрались на полки впереди и отрезали ей путь к лестнице. Теперь она заметила еще больше фигур, возникающих из мрака и одетых в те же выцветшие синие мантии. В углах, освещенных стробирующими ударами молний, стояли и женщины с бесстрастными лицами, держа в руках охапки собственных внутренностей. Остальные взбирались на разные полки, окружая ее. Десятки. Еще десятки. И еще…

Буруу!

Прыгнуть на другую полку. Рубануть по протянутой руке без кожи. Глаза заливает пот. Сердце выскакивает из груди. Кровь бурлит в венах, стекает по губам, заполняет рот. Расписная Братия наступает. Она шагнула к краю своего последнего оплота из полок и убрала волосы с глаз.

БУРУУ!

Снова грохнул гром, сверху посыпалась плитка. Еще один удар клинком. Юкико оглянулась. За нее цеплялись перепачканные чернилами пальцы и руки без кожи. Пялились молочно-белые глаза. Скрежетали зубы. Всё. Отступать больше некуда.

И некуда бежать.

И снова удар грома, на этот раз ближе, громче, и от этого звука содрогнулся пол. Юкико охнула, когда сверху посыпался потолок, а глиняные плитки превратились в пыль и щебень; этот водопад из острых осколков обрушился на брата Шуна и размазал его по полу. Полка под ней обвалилась, и она с воплем упала на камни. В нее вцепилось несколько рук, поднимая на ноги. А потом раздался рев, гул ветра и поршней, и через разрушенный потолок нырнула белая фигура, расколов каменные плиты рядом с Юкико. Полки посыпались, как домино, Буруу снова зарычал, набросился на державшего ее брата и разорвал его пополам. Он ударил второй раз, широко расправив крылья и хлопая ими с потрясающей силой так, что разлетелись на части бревна. Кожаные свитки кружили в потрескивающем воздухе и падали, точно мертвые листья.