Предательство. Последние дни 2011 года

Пройдя в кабинет, Владимир Михайлович и Олег Борисович проследовали в небольшую комнату отдыха, которая примыкала к кабинету с противоположной от приемной стороны. Вся обстановка кабинета, включая диван и кресла, обитые добротной темно-коричневой кожей, создавала атмосферу академичности, в которой каждое слово приобретало особенный вес.

— Я дал им твои основные тезисы по развитию ситуации, — сообщил Владимир Михайлович. — В целом они поддержали. Были практические замечания и предложения. Хотя не обошлось без пустозвонства, у некоторых желание сказать нечто необычное стоит впереди их сознания. Поэтому я не хотел, чтобы ты присутствовал на этом совещании.

Олег Борисович одобрительно кивнул, он не любил участвовать в таких совещаниях, не видя в них большого смысла, предпочитая короткие встречи-совещания ограниченного круга людей. Владимир Михайлович знал это, поэтому редко привлекал друга на такие мероприятия.

Владимир Михайлович подошел к книжному шкафу, набитому специальной литературой, докладами и обзорами. Центральная полка существенно отличалась от всех остальных — там были аккуратно расставлены книги с дарственными надписями авторов и небольшое количество любимых книг со стихотворениями. Редко, когда удавалось выкроить время или ситуация требовала отвлечения, Владимир Михайлович погружался в кресло и зачитывался стихами. На нижней полке, полностью скрытой дверцами шкафа, стояли бутылки коньяка и красного вина, бокал того или другого скрашивал момент чтения стихов. Для остальных случаев бутылки различных напитков стояли на специальном столике. Олег Борисович давно заметил, что Владимир Михайлович пил белое вино редко и только в жару.

— Выпьешь? — спросил Владимир Михайлович, доставая бутылку из шкафа.

— Можно рюмочку коньяка, — согласился Олег Борисович и неожиданно спросил: — Тревожно?

— Есть ощущение отложенной тревоги, когда знаешь, что беды еще нет, но она уже где-то рядом.

— Отложенная тревога — это ты четко отметил. Видишь небольшую трещину, но понимаешь, что она когда-нибудь начнет превращаться в пропасть, — поддержал Олег Борисович.

— И это «когда-нибудь» составляет всего три-четыре года. Сегодня вечером у меня будет стенограмма совещания, я ее пришлю. Обрати внимание на места, которые я отмечу. Учти их и внеси в план. Давай, — предложил Владимир Михайлович, — еще раз пройдемся по основным пунктам плана.