Потом захватили больницу и заложников с площади перегнали туда, добавив свыше 1000 больных и обслуживающего персонала. Шестерых мужчин Басаев расстрелял на глазах у всех, чтобы парализовать людей страхом. Заминировали подвалы больницы и кислородную станцию. А за освобождение массы пленных Басаев потребовал вывести войска из Чечни. Ельцин находился за границей, его обязанности исполнял Черномырдин. Грачев, руководство МВД и ФСБ (как была переименована служба ФСК) настаивали отбить заложников силовой операцией. Но подняла шум Дума, либеральная «общественность» — взывали, что условия бандитов надо выполнить.
17 июня рано утром спецназ ФСБ и МВД все же предпринял штурм. Но… через кого-то произошла «утечка информации». То есть, предательство. Боевики ждали атаки. Выстроили больных, женщин и детей возле окон, вели огонь, прячась за их спинами. Наши воины освободили 95 заложников, заняли все корпуса больницы, кроме главного. Сами потеряли троих, но и среди пленников около 30 человек было убито, 70 ранено. Атаку пришлось прекратить. С боевиками пытались вести переговоры. Для этого в Буденновск вызвали даже Анатолия Кашпировского — депутата Думы и знаменитого в то время психотерапевта, он вел сеансы массового «лечения» по телевидению. Кто-то понадеялся, что он сможет «загипнотизировать» боевиков, внушить им нужные мысли.
Принять Кашпировского Басаев неожиданно согласился, по его просьбе отпустил 5 беременных женщин. Мало того, он внезапно согласился отдать всех заложников. Впрочем, это легко было объяснить. Головорезов обложили в единственном оставшемся у них здании. Конечно, они могли исполнить свою угрозу и подорвать пленников. Но и сами погибли бы. А Басаев умирать совсем не спешил. Поставил всего два условия — прекращение огня и начало переговоров. Доложили Черномырдину. Начальник ФСБ Степашин и начальник УВД Ставропольского края Медведицкий хотели возобновить штурм. Предлагали Кашпировскому покинуть больницу. Но он отказался, а чтобы наверняка избежать боя, посоветовал Басаеву созвать пресс-конференцию.