Предательство в КПСС. Хроника разрушения СССР

Прогибаться перед западными державами, подстраиваться под них ради призрачной «разрядки» Черненко не желал. Он отменил решение Андропова об участии советских спортсменов в Олимпийских играх в Лос-Анжелесе. Объявил бойкот — адекватно ответив на западный бойкот Олимпиады в Москве. В пику американской Олимпиаде было решено провести альтернативные соревнования «Дружба-84». В них приняли участие представители 50 государств. В общем, ответ стал действительно весомым.

А в противовес НАТО Черненко вернулся к сталинскому курсу сближения с Китаем. С ним начались переговоры, заключались торговые соглашения. Диалогу с Пекином способствовало и то обстоятельство, что Константин Устинович наметил полную политическую реабилитацию Сталина — а его в Китае высоко чтили. Весной 1984 г. Черненко пригласил вернуться в СССР дочь Иосифа Виссарионовича, Светлану Аллилуеву. По некоторым сведениям, отправил ей личное письмо: «В связи с предстоящим восстановлением справедливости в отношении памяти и наследия И.В. Сталина, Вы, его дочь, должны быть в этот момент на его и своей родине, на мой взгляд». Она приехала. На пресс-конференции говорила, что «на Западе ни одного дня не была свободной», и все ее негативные высказывания и публикации об отце «делались под давлением и по принуждению транснациональных сил и эмиссаров иностранных спецслужб».

Хрущевскую кампанию по «разоблачению культа личности» Черненко считал чрезвычайно вредной, разрушившей советскую идеологию и нанесшей колоссальный ущерб государству. Он начал подготовку обратной кампании. Восстановил в партии 94-летнего Молотова, исключенного Хрущевым. К 40-летию Победы, 9 мая 1985 г., намечалось обратное переименование Волгограда в Сталинград. Черненко сам с ближайшими помощниками взялся разрабатывать проект постановления ЦК «Об исправлении субъективного подхода и перегибов, имевших место во второй половине 1950-х — начале 1960-х годов при оценке деятельности И.В. Сталина и его ближайших соратников».

Да, Черненко мог сделать многое. Но к власти он пришел слишком поздно, тяжело больным. А вокруг него уже оказалось «все схвачено», ему подсказывали «нужные» решения. Став генеральным секретарем, он на одном из первых заседаний Политбюро внес вдруг предложение: предоставить Горбачеву право председательствовать на заседаниях Секретариата ЦК. Михаил Сергеевич уже делал это во время болезни Андропова и Черненко, но теперь его официально выдвигали во «вторые секретари». Очень удивился и воспротивился Тихонов, он был ближайшим соратником Черненко и сам надеялся стать «вторым». Его поддержал Громыко. Но Черненко настоял на своем. Очевидно, советники внушили ему, что выдвижение Горбачева будет полезным для примирения «стариков» и «молодых», обеспечит дружную коллегиальную работу в Политбюро.

Контролировать исполнение своих указаний Черненко был не в состоянии. Разрабатывать новые проекты реформ по «сталинским» образцам партийные и правительственные органы совершенно не спешили. Меры по оздоровлению культуры дали весьма сомнительные результаты. «Гонениям» подверглись в основном самодеятельные рок-группы (или, как их называли, вокально-инструментальные ансамбли), игравшие на местных дискотеках. Это раздражало молодежь, подогревало оппозиционные настроения. А «левые» концерты были главным заработком советских артистов, тогдашних «звезд». Они тоже злобились на «полицейский режим».

Некоторые шаги Черненко откровенно игнорировались. Генеральный секретарь лично вручил партбилет Молотову — но ни одна партийная газета об этом даже не упомянула! Он начинал реабилитацию Сталина, а в июне 1984 г. либеральная «Юность» опубликовала ярую антисталинскую повесть Васильева «Завтра была война». Никакой реакции со стороны ЦК не последовало, редакторов не поснимали и не взгрели. А постановление ЦК, осуждавшее антисталинские «перегибы», Черненко хотел подготовить во время своего очередного отпуска. Академик Чазов вместе с Горбачевым порекомендовали ему высокогорный курорт «Сосновый бор» на Кавказе.

Правда, у помощника генсека Виктора Прибыткова возникли сомнения — допустимы ли горные условия для астматика. Но ведь их прописал главный придворный медик! Расхваливал «чистейший воздух». Да и Горбачев вовсю рекламировал «Сосновый бор» как изумительное место для отдыха. Однако Черненко смог пробыть там лишь 10 дней. У него сразу пошло резкое ухудшение. Он даже передвигался с трудом, потом вообще потребовалась «каталка». Из Москвы примчались Чазов с лечащим врачом Чечулиным и после осмотра заявили: «Надо менять курорт». Прибытков не выдержал, прямо обратился к Чазову — почему Черненко с астмой направили в разреженный горный воздух? «Тот смутился и снова отвел глаза в сторону. Ничего не ответил, — вспоминал Прибытков. — Кто знает, может, просто привычка у него такая была… Судить не берусь, даже по прошествии минувших лет» [58].