Предел несовершенства

С гальваником Федором Крупинкиным его тоже свела судьба, на которую он не обижался. Судьба любит сильных — и мужчина причислял себя к ним. Стоило в его жизни возникнуть проблеме, как что-то, наверное, происходило на небесах, и рядом появлялся нужный человек, менялись неразрешимые обстоятельства, и обнаруживался выход из непреодолимой, казалось бы, ситуации. Он подошел к гальванику на «запах» — так пахли деньги, желания, изворотливость, коварство, возможность участия в сомнительном мероприятии. Кубарев долго приглядывался к маленькому человеку, в котором чувствовал на подсознательном уровне хищника, его страсть и желание, и умело начал манипулировать этим. Федор Крупинкин почувствовал в Анатолии Кубареве уверенность и властность, он был жаден до денег и до работы.

Первую просьбу заместителя начальника цеха гальваник выполнил с осторожностью и на время затих, затаился, но Анатолий рассчитался с ним щедро, поэтому, выждав время, Крупинкин подошел к нему сам.

— Анатолий Анатольевич! Может, вы мне еще какое поручение дадите, я понятливый, я вам пригожусь!

— Раз понятливый, жди, когда подойду.

Крупинкин не стал лезть на рожон, а просто ждал.

Анатолий как раз дома закончил последние опыты с электролитом и решил, что пора переходить к производственным мощностям, и здесь гальваник ему понадобился. В ночную смену они заправили ванну, опробовали партию деталей и остались довольны.

— От золотого покрытия не отличишь, так же блестит. Внешний вид отличный, — знающе утверждал Крупинкин.

— Мне тоже кажется неплохо, — согласился Кубарев. Ночная работа их как бы объединила.

— А что будем делать с сэкономленным золотом? — нагло поинтересовался Федор.

— Высаживать из раствора, какие могут быть разговоры! Это уже мои проблемы. — Он планировал его для покрытия новой партии колец.

— За это, начальник, по головке не погладят, — перешел Федор почти на блатной жаргон.

— Мы с тобой давай договоримся на берегу этой ванны. — Анатолий похлопал по краю гальванического сооружения. — Ты выполняешь заданные действия по моему устному техпроцессу и получаешь за это деньги. Лабораторию, контролеров и прочие административные заморочки я беру на себя. Если тебя устраивает — по рукам, если нет — буду искать другие варианты.

— А вы лучше меня в цехе гальваника не найдете!

— Я не понял, это «да» или «нет»?

— Я соглашусь, ты мужик дельный, лихо с электролитом придумал.

— Только давай сразу договоримся, чтобы мне не тыкать.

Федор мрачно посмотрел на него и недовольно произнес:

— Да мне как-то все равно.

— Значит, будем считать, что договорились.

В последующее время Федор Крупинкин работал при необходимости в ночную смену, высаженное из раствора золото молча отдавал, деньги брал охотно и с настроением.

Кубарев решил вопросы не только с заводской лабораторией, но и с отчетами по драгметаллам. По цеховому приказу он вел эту тему и проводил документально все так, чтобы придраться было не к чему, только вот однажды Федор начал разговор:

— Вы не хотите мне жалованье прибавить?

— Пока такой возможности нет. Я и так хорошо плачу.

— Я лично сильно рискую, ребята косятся.

— Пусть косятся.

Анатолий Кубарев был в хорошем настроении, он точно знал, что девушка с красивым именем Валерия, с которой он специально познакомился в магазине нижнего белья, приемная дочка Крупинкина. Ему нужно было знать все о жизни Федора, его привычки и пристрастия. Мужчина просчитывал каждый свой шаг, и риски должны исключаться. Информация — это всего лишь отражение фактов материального мира, и когда он поймет, что на Федора больше полагаться нельзя, то примет единственно верное решение.

Девушка отчима не любила, уж слишком жизнь с ним казалась скудной. Анатолий много узнал об особенностях характера гальваника, но самым любопытным фактом оказалась переписка отчима и падчерицы на сайте знакомств. Анатолий наблюдал, чтобы интернет-диалог не угасал, а, наоборот, приобретал глубокий любовный характер.

— Ты, Лерка, страдать не умеешь, — говорил он, редактируя ее послания. — Нет у тебя в тексте энергетики любви.

— Да давай уже бросим эти дурацкие испанские письма ему писать! Поиздевалась я над ним, да и будет. Он уже наказан, не хочу больше.

— Не хочешь, не пиши. Я сам писать буду. У меня, кстати, это получается лучше.

Он отметил, что у Крупинкина не было особого опыта пребывания на сайте знакомств, да и любовного опыта тоже, поэтому красивые письма о любви от женщины из далекой и неизвестной страны ложились ему на сердце и душу мягким бархатом.

— Да зачем тебе этот скупердяй Крупинкин, маета одна? — удивлялась Лера.

— Пригодится, в жизни все пригодится.

Ему нужны были тайные рычаги, которыми при случае он мог воздействовать на гальваника. Как воспользоваться дурацкой перепиской, он пока не знал, но мысль берег, откладывал на потом и точно знал, что ей обязательно воспользуется. Так и вышло. В очередной раз, когда Крупинкин завел песню о том, что ему мало денег и надо «увеличить жалование», Кубарев спросил:

— А куда тебе деньги? Дочь выросла, жена состарилась. На молодой решил жениться?