Предел терпения

Машину тряхнуло на очередной выбоине. Я отвлекся на секунду, а когда повернул голову, пассажирское место опустело - она ушла. Что происходит? Я окончательно сошел с ума, или это моя совесть дает о себе знать подобным образом? Неважно. Какими бы причинами не объяснялись мои видения, им меня не остановить. Я решил!

До села осталось несколько сот метров, когда я свернул на проселочную дорогу, ведущую к свалке. Хорошее место - закрыто от посторонних глаз лесом, земля мягкая, а главное, в это время года там редко кто бывает. Выбрав место, глушу машину, достаю из салона лопату и, натянув подаренные заботливым хозяином мастерской перчатки, начинаю копать...

Глава тринадцатая.

Самоуверенность госпожи председателя сыграла мне на руку. Обладая чертовски завышенным самомнением, считая себя неприкасаемой, она никогда не запирала дверь, так что проникнуть в дом не составит никакого труда. Дождавшись, пока стемнеет, я сел за руль и не спеша отправился в село.

Погода была на моей стороне: ближе к ночи небо заволокли иссиня-черные тучи, начал накрапывать мелкий, противный дождь, разогнав с улиц загулявшую молодёжь. Ветра пока не было, но, зная здешний климат, я был уверен: через несколько часов он задует и не успокоится до самого утра, а, возможно, и обеда. Как раз то, что мне надо.

Проезжая по Центральной улице, я слегка притормозил перед домом с синими ставнями - домом, который так и не стал нашим. Почти два месяца ремонта, недели две жизни и... Все закончилось, мы его даже оформить не успели. И вот он стоит, брошенный, никому не нужный. Дома без хозяев умирают, вот и этому недолго осталось.

Странно, я думал, что родители жены, законные наследники, его продали, но нет, судя по темным окнам и заросшей в палисаднике малине, это жилище так и пустует. У меня нет к дому ни злобы, ни ненависти, поэтому мне его искренне жаль. Сложно найти желающего приобрести дом, в котором не просто умерли - таких в селе большинство, но произошло самоубийство. Сильны ещё суеверия в глубинке.

Даже если бы у меня возникло желание остановить машину и войти, я бы этого не сделал. К счастью не возникло. Мне не хотелось лить уксус на и без того незаживающую рану. Зачем? Нельзя сейчас быть слабым, а возвращение сделает меня именно таким. Поэтому, слегка придавив педаль газа, я отправился дальше.

Дом госпожи Бель располагался в "элитном" районе, или, как его называли мы, простые смертные, хуторе. За редким, очень редким исключением, здесь жили "сливки" общества - местные депутаты, предприниматели, торговцы и, разумеется, работники "гадюшника", то бишь сельской администрации.

Новые брусовые дома, вместо обычных в селе окон - стеклопакеты, как признак избранности. Печи из кухонь вынесены в пристройки: ещё бы, подвесные потолки тяжело отмываются от копоти. Подъезды к домам отсыпаны гравием, дабы "элита" ножки в грязи не запачкала. Ну и разумеется, местный шик - иномарка, стоимостью никак не меньше двух миллионов, у каждого гаража.

Возле дома госпожи Бель их было целых две. Ничего удивительного - статус обязывает, плюс неистребимое желание выставить напоказ свою исключительность. Этим она напоминает мне Майкла Джексона - кожа светлая, но внутри все тот же негр, только не признается в этом.

Я оставил машину неподалёку, в проулке, и прогулочным шагом направился к дому. Время за полночь и я не опасался, что меня кто-нибудь заметит - сельские жители привыкли ложиться рано.

Едва заметная в огромных воротах калитка даже не скрипнула, когда я потянул ее на себя. Чёрный, размером с пони, волкодав, даже не сдвинулся с места, лишь лениво махнул хвостом - ещё бы, он меня как-никак знает, пришлось бывать несколько раз. По дощатому настилу подошёл к крыльцу, зашёл в сени и прислушался. Тишина. Спит. Я на это надеялся. Ее муж, обрусевший немец, уехал в Красноярск на курсы повышения квалификации - как-никак начальник ДЭС. Да-да, в нашем захолустье не только сотовой связи нет, но и свет от дизеля. Ещё одно из многих, доступных этой весёлой семейке, мест для собственного обогащения. Так что Наина Михайловна сейчас должна быть одна, если, конечно, любовника не притащила. Хотя на мои планы нахождение ещё одного человека сильно не влияло.

Очутившись в доме, я, не останавливаясь, прошёл в дальнюю комнату, служившую спальней. Спит одна, разметавшись по огромной кровати. Обнажённая, в комнате еле слышно присутствует запах табачного дыма. Это я удачно зашёл - любовник свалил с полчаса тому назад, плюс-минус. Щелчок выключателя и комнату заливает яркий свет. Госпожа Бель резко садится на кровати, дряблые груди на мгновение подпрыгивают и бессильно падают на живот. Растерянно оглядывается вокруг сквозь прищуренные веки, замечает меня и лицо приобретает привычное надменное выражение.

- Что ты здесь делаешь? - голосом, насквозь пропитанным высокомерием, спрашивает она.

- Добрый вечер, Наина Михайловна. Или лучше сказать, доброй ночи тётушка? - с издёвкой произношу я и достаю "Глок". - Хотя для вас он не совсем добрый, точнее, совсем не добрый. Вставай!