Предложение, от которого невозможно отказаться

Когда они приехали в усадьбу семьи Кортанари, Клод вышла встречать гостей вместе с отцом. Жени не знала, что приятельнице было известно про ее злоключения, но глаза девушки горели лихорадочным огнем, а щеки пылали от еле сдерживаемого любопытства. Но на задушевные беседы с кем-либо не было ни желания, ни сил. Женевьева вообще себя чувствовала очень уставшей, причем как эмоционально, так и физически. Да, да, а силы потратила на хождение по магазинам. Последние два часа именно на это ушли. Не любила она такие походы, а пришлось заняться покупкой некоторых вещей. У нее же не было с собой ничего, кроме того единственного платья, что на ней. В нем ее похитили, в нем мастерила ключ, в нем грабила сокровищницу, в нем обвенчалась. Реликвия, никак не меньше! Но выглядело оно к тому времени ужасно. Ведь девушка еще и последнюю ночь в нем провела. Вот и купил ей Винсент новый наряд и все остальное, что потребовалось, чтобы провести в гостях вечер, ночь и следующие полдня.

– Я встречу тебя завтра у академии. Договорились? Вальтер присмотрит за тобой там и даст мне знать, когда можно будет за тобой подъехать. Но ты должна вести себя тихо и неприметно. Это, надеюсь, понятно? Можешь обещать мне такое? И да, Жени… Не смущайся, если заметишь внимание к себе неких почтенных танов рода Мотерри. Ведь ты же подслушала наш разговор? В курсе внутренних трений? Помни, что все уже позади. Жена! Люблю тебя, – поцеловал он ее легко в губы и легонько же подтолкнул к представителям семейства Кортанари, наблюдающим за ними с крыльца. – Иди. До завтра.

Жени тут же под локоть подхватила Клод, а Винсент отошел на пару слов с главой семьи.

– Вы тайно обвенчались, да?! – девушку все же прорвало любопытство. – Уй! Как романтично! Жени! Ты первая из нашей группы выскочила замуж. Поздравляю тебя, дорогая, – и потащила ее скорее в дом, надеясь на всевозможные подробности.

– Клод! – немедленно окликнул дочь ее отец. – Ты не забыла, о чем мы с тобой говорили и договаривались?!

– Да, да, папа! Я не стану надоедать Женевьеве расспросами, – сказала громко та, но на Жени косилась хитро-хитро. Мол, он ничего не узнает, а мы-то конечно о многом должны успеть поговорить.

– Клод, завтра экзамен, а я, похоже, к нему так и не подготовилась. Не могла бы ты…

– О, да, конечно!.. Где уж на это было взять время!.. Как я тебя понимаю! У меня в прошлом году был легкий роман, повторяю, легкий, так мне тоже тогда стало как-то не до учебы. Ну, а ты… а у тебя… Как это все начиналось, Жени?

– А у тебя, ну, тогда…

– С Джемом? Обыкновенно. Он с другого факультета. А так, наш ровесник. Я уронила конспект, а он…

– Ничего, если я начну читать лекции? А ты рассказывай, и не беспокойся – я могу и слушать и зубрить, привычка у меня такая, даже лучше материал усваивается.

– Хорошо. Так вот, Джем…

На следующий день экзамен был все же сдан. Поплавала, правда, Жени немного по вопросам билета, но хорошие баллы получить удалось. А может, Вальтер ли Мотерри тому поспособствовал. Декан зашел к ним в аудиторию как раз в тот момент, как ее пригласили отвечать. Сел на первом ряду, ближе к двери, и сделал знак профессору, чтобы продолжали и на него внимания не обращали. Да, какой там! Все начали шушукаться, и в помещении поднялся недопустимый гвалт. Преподаватель даже сделал всем замечание и призвал к порядку. А Жени велел начинать ответ. И пока не получила оценку, девушка затылком чувствовала взгляд декана. Не иначе, как злился, что они теперь стали родственниками. У, злыдень!

В коридор она выскользнула, опередив Вальтера, подошедшего с каким-то вопросом к профессору, и сразу оказалась схвачена Бодуеном. Он несколькими минутами ранее сдал экзамен и, похоже, поджидал ее, как всегда, сидя на подоконнике. Увидел, соскочил на пол, вмиг подскочил и ухватил за плечи. Она ждала немедленного шквала вопросов. А парень просто долго всматривался в ее лицо, будто искал что-то. И, наконец, заговорил:

– Я рад, что снова вижу тебя. Что ты жива и здорова, Жени. И каюсь, был идиотом в последнее время. Но за это теперь наказан. Здорово наказан, Жени. Знаю, что потерял тебя теперь. А ведь… в общем, ты мне и сейчас дорога. Очень. Он ведь женился на тебе, да? – кивнул Бо на ее перстень. – Этого и следовало ожидать. Так мне и надо! Я же не дурак, все же, догадывался про Адели, но…а может, и дурак тоже. В общем…прости меня, Жени, если можешь.

И он выглядел при этом хуже побитой собаки. Протараторил все свое объяснение и просьбу о прощении, убрал руки с ее плеч, те плетями повисли вдоль туловища, и поплелся в другой конец коридора.

– Бодуен! Погоди! – Женевьева подошла к нему медленно. С минуту постояли молча напротив друг друга. А потом девушка заговорила. – Я все равно считаю тебя своим другом, Бо. Если желаешь принять все так, то буду этому рада. Не знаю, как тебе, а мне дорог и наш коллектив. Николас, Джереми…