Предсказание

Ирина Васильевна терла виски, как будто смазывала их нашатырем. Веки ее подрагивали.

– Это все давно уже было, но я помню каждое слово. – Она прикрыла глаза, как будто увидела что-то.

– Что же произошло? – напомнил Олег. Теперь он смутно начинал понимать смысл телеграммы Родиона.

– Она дала мне запасные ключи от гаража. Я взяла их и сразу же пошла.

– Это далеко?

– Не очень. Сретенский тупик. Я часто мимо прохожу. Там индивидуальные гаражи. Двадцать или больше. И света почти нет. Одна только лампочка на весь тупик. Она вот так раскачивалась, – Ирина Васильевна показала на часы, – как маятник. Соседка потом сокрушалась: мол, сколько раз требовали, чтобы освещение лучше было, а примут решение проводить электричество – все пайщики вдруг отказываются платить. Видите, как бывает?.. Владельцы машин, а на электричество жалели. – Она снова вскочила. – Да что это я! Вы, наверное, есть хотите. С поезда прямо? И кофе не пьете…

– Нет. Рассказывайте! Что же произошло?

– Боже, вы не представляете, как там было пустынно. Но я ведь ничего не боюсь. – Она посмотрела на него, как бы проверяя, верит ли он.

Конечно, он верил. Страхи, уложившие ее тогда в клинику, не имели отношения к внешней опасности.

– Я вошла в гараж, – говорила Ирина Васильевна. – Машины не было. Уж взялась за дверь, вижу – ее перекосило, как будто соскочила с одной скобы. Нащупала выключатель, зажгла лампочку внутри… – Она умолкла, не решаясь описать увиденное.

Он выждал, пока она успокоилась, остановился взглядом на фотографии Марины. Длинная, худющая, в балетной пачке. Именно такой она и была, когда он ее увидел впервые.

– В углу, в сторонке, – продолжала Ирина деловито, – лежал Егор Алиевич, сосед мой. Он, знаете, маленький такой, щуплый. Поэтому он выглядел как мальчишка, свернувшийся клубочком. Я решила, что он пьян и заснул. А когда подошла поближе, поняла, что он без сознания. Я только наклонилась, не стала его трогать. Я помнила, что нельзя в таких случаях…

– Испугались? – не удержался он.

– Не помню. Я спешила вызвать скорую. А те уже сами вызвали милицию. Потом я решилась позвонить соседке.

– Все это в прошлом, – остановил ее Олег. – Теперь уж разберутся, в чем там дело. Главное, чтобы сосед остался жив.

– Нет, нет. Тут другое, – заторопилась она, удивленная его реакцией. – Его жизнь уже вне опасности. – Она поглядела на Олега. – Вы даже не представляете, как я была спокойна, они все удивились. Я у его жены Нины Григорьевны просидела до их прихода. Егора Алиевича увезли в больницу, а они-то долго там возились. Собаки, милиция, свидетельствование. И меня сразу же расспросили, что и как я увидела. На днях суд, и я – первая свидетельница. Сегодня утром я, правда… ну да ничего. Ведь теперь уж к концу дело идет. – Она вздохнула.

– А машина? – спросил Олег.

– Ну, ее сразу нашли. У них ведь французская.

– Французская? Откуда же?

– Егор Алиевич работал где-то в Африке одно время. Там и купил «ситроен».

– Глупо, – сказал Олег, – красть в Москве французскую машину.

– Машина не такая уж яркая. Серая или голубая, как и многие машины. И опять я причастна к этому.

– К поимке преступника?

– Нет, не к поимке. А к самому преступнику. Я его знаю. Но это не главное. Главное состоит в том, что я, кажется, последняя и видела его перед преступлением. И еще вот что поразительно… Вы меня слушаете?

– Конечно. – Олег стиснул ее руку, неловко погладил.

– Он вообще-то не похож на преступника. Я, может быть, участвую в какой-то страшной ошибке. Не дай бог наведу на ложный след. Как мне и быть… даже не знаю.

– Продолжайте, – подбодрил ее Олег, внутренне содрогаясь оттого, что еще предстояло ему услышать. – Почему вы думаете, что видели преступника последней?

– Да, да. В этом вся и суть. – Она замолчала, потом почему-то оглянулась на дверь. – Накануне того утра, когда соседка попросила меня зайти в их гараж, я была у этих гаражей. Вечером. – Она снова оглянулась, словно опасаясь, не стоят ли за ее спиной. – Там, за гаражами, есть проходной двор. У меня был урок музыки на соседней улице. Я возвращалась. Около гаражей встретила сына моего другого соседа, Василия Петровича. Довольно известный врач-педиатр. С бородой, солидный такой. Он когда-то лечил Марину от свинки. И вдруг вечером, представляете, у гаража его сын – Никита. Я его еще мальчиком знала. Когда школу кончала, он в первый класс пошел. А теперь встретила взрослого человека.

– Ну и что же? – с досадой отозвался Олег. – Какое он имеет отношение к угону?

– В том-то и дело. – Ирина Васильевна наклонилась к Олегу. – В этом весь ужас, что он, этот парень, которого я знала мальчиком, он и есть преступник.

– Рахманинов?

– Ну да. Он избил, и машину угнал тоже он. Так считают. Подозрение падает на него. И я на суде должна все снова рассказать и о Егоре Алиевиче в гараже, и о встрече с Никитой накануне, понимаете? А я и поверить-то не могу, что это он. Мне кажется, что допущена какая-то страшная ошибка. Машина у Рахманиновых своя, зачем же Никите брать чужую?