Представление о двадцатом веке

Когда Карстен закончил университет, многие хотели взять его на работу. Конечно же, о нем уже давно слышали, даже профессора-юристы слышали о нем, и теперь все хотели взять его к себе. Министерство юстиции предлагало ему место, Министерство иностранных дел приглашало его, а также и все крупные адвокатские конторы. В Кастеллете он встречался с шефом разведки Министерства обороны, суровым солдатом Холодной войны, полковником по фамилии Лунинг, который тоже предложил ему должность. И всех их привлекали, конечно же, астрономически высокие оценки, невероятное усердие и располагающая к себе натура — все это создавало сияющий ореол вокруг Карстена, обещая

ему головокружительную карьеру. Но при этом в нем было нечто, чего никто из них не понял, даже хитрый Лунинг, и это была невинность Карстена. Дело в том, что все эти люди и все эти организации в глубине души чувствовали, что почва уходит у них из-под ног и что грядут новые времена — даже для датского государственного аппарата, который выглядел чрезвычайно достойно и нисколько не изменился со времен неограниченной монархии. Вот почему все они мечтали, во всяком случае по ночам, никому об этом не говоря, о таком явлении, как Карстен, о новом поколении чиновников, верящих в буржуазные представления о мире.

Карстен не принял ни одно из этих предложений, он кивал, благодарил и отказывался, вежливо пожимал протянутые руки, но тут же отдергивал свою, наслаждался своей популярностью и неопределенностью, а потом взял и согласился на работу у Большого Фитца.

Можно предположить, что, выбирая именно эту контору, Карстен руководствовался рядом соображений, и одно из них — дружба Амалии с Фитцем еще с той поры, которую она теперь стала называть «старые добрые времена», но важнее всего, как мне кажется, другое обстоятельство. Дело в том, что контора Фитца была своего рода маяком или бастионом в потоке времени. Контора размещалась во дворце на Санкт-Анне-плас, неподалеку от Амалиенборга, где проживает королевская семья, а Фитц как раз был адвокатом Королевского дома. Это был пожилой господин, представлявший собой шестое поколение владельцев компании, известной своей безупречной репутацией и старыми традициями. Контора была государственной адвокатурой, Фитц и его сотрудники были государственными юридическими советниками и, по их собственному утверждению, вели все значительные дела в этом столетии и в конце предыдущего. Они осуществляли раздел имущества после смерти ландграфини Даннер, помогли выиграть благородное дело «Государство против Хермана Банга», мерзкого писателя и гомосексуалиста, в результате чего он был осужден за порнографию в своем романе «Безнадежные поколения». Фирма вела наследное дело графа, владельца поместья Темный холм, а также получивший широкую огласку спор, когда верфь «Бурмайстер и Вейн» попыталась уклониться от оплаты труда инженера, который модернизировал и установил дизельный двигатель на лучший в мире теплоход под названием «Зеландия». Они уладили все нюансы при продаже датских вест-индских колоний Соединенным Штатам, и Фитц лично выступал в судебном заседании по совершенно очевидному иску против Норвегии — в связи с установлением прав Дании на Гренландию, и дело это закончилось международным признанием несомненного права Дании на владение островом. Контора занималась юридической поддержкой не только Королевского дома, но и старой датской знати, и кроме того, сам Фитц был членом различных правлений: «Бурмайстера и Вейна», компании Отто Мёнстеда, Маргариновой компании, табачной компании «Хиршспрунг и сыновья», объединения «Частные страховые агенты» и кооперативного молочного завода «Клевер», и для современников и Карстена он стал воплощением удачного симбиоза лучших датских традиций и современного крупного капитала. Сам факт существования Фитца и его конторы, высокое положение ее клиентов, мраморный особняк и сверкающая латунная вывеска являлись наглядным свидетельством, что здесь все идет как нельзя лучше.