Предтеча

Харо раздражённо выдохнул: «Сейчас расплачусь, мать твою. Скучнее разговора и не придумаешь».

— Сожалею.

— Не стоит. Это не идёт ни в какое сравнение с твоей участью.

— В Легионе все такие.

То ли ожидала от него душещипательных историй, то ли ответы показались грубыми, но она обиженно нахмурилась, уголки пухлых губ слегка опустились:

— Послушай, Харо, я просто хочу узнать тебя поближе. Не нужно искать никакого подвоха, договорились?

«Ну да, конечно. То, что с тобой стоит быть поосторожней, и дураку понятно. Обычная девчонка перевороты не замышляет. Вот только что тебе от меня нужно? Или мало, что согласился участвовать в твоей заварушке, которая, кстати, так и не состоялась».

— Простите, госпожа. Я никудышный собеседник.

— Можешь называть меня по имени.

— Как пожелаете, госпожа Ровена.

— Не пойму, ты издеваешься? — она вопросительно приподняла бровь. — Ну хорошо. Называй меня, госпожой, если так удобно. Как давно ты в столице?

— Пятый год.

— А твоя подружка… Пятьдесят Девятая, верно? Давно вы вместе?

— Вместе?

— Пара. Как мужчина и женщина.

Не, серьёзно? Только ей могло прийти подобное в голову. Он и Твин… Вот это поворот! Слая бы точно хватил удар.

— Мы не пара, госпожа. Она моя сестра.

— Сестра? Кровная?

— Разве не заметно по семейному сходству?

Ровена рассмеялась:

— Мне нравится твоя самоирония, но сейчас она не к месту.

— Прошу прощения, госпожа.

— Это ты меня прости. Так бестактно с моей стороны. Понимаешь, там, на смотре, когда ты заступился за неё, я подумала, что вас связывает нечто большее, чем дружба.

— Любой поступил бы также.

— Не любой, — возразила Ровена. — Признаюсь, именно это и привлекло в тебе. Никогда не видела такой самоотверженности.

Ну вот, опять этот взгляд, будто насквозь. Как-то не по себе от всего этого и вообще, лучше уж там, за дверью дохнуть от скуки, чем торчать здесь как идиот.

Ровена едва заметно улыбнулась:

— И как давно вы дружите?

— С первого дня в Регнуме.

— Наверное вы прошли многое вместе, раз так привязаны друг другу.

— Так и есть.

Принцесса задумчиво забарабанила пальчиками по столешнице. Он с трудом отвёл взгляд от обнажённого плеча. Накидку она так и не поправила. Кожа нежная, гладкая, нетронутая солнцем. Такой не обладала ни одна из знакомых ему женщин, даже Дис.

— Я слышала, ты превосходный стрелок, — помолчав, продолжила она. — Это правда?

— Наверное.

— Это и есть твоя способность? Как ты это делаешь?

— Зрение хорошее, — он попытался скрыть сарказм в голосе.

Ровена поднялась и злополучная накидка, зацепившись за спинку стула, соскользнула на пол. Не обратив на неё никакого внимания, она медленно приблизилась и принялась с интересом рассматривать его глаза.

Харо невольно опустил голову, отвечая на взгляд. Она была выше Твин, но едва достигала его плеча.

— У тебя и впрямь очень необычные глаза. И как далеко ты видишь?

— Достаточно.

— Например? Если я напишу что-то на стене в конце коридора, сможешь прочесть?

— Я не умею читать, госпожа.

— Да, конечно, — смутилась она. — Прости.

Ровена стояла так близко, что он едва ли не ощущал тепло её тела. По коже прошёл мелкий озноб, сердце заколотилось с новой силой. Злясь на себя, он попытался переключиться на что-нибудь другое.

«Отвлекись. Думай о чём угодно, да хоть о… Соберись, мать твою!»

— Наверное, это больно? — она внимательно рассматривала татуировки. — Кто их сделал?

— Пятьдесят Девятая, — он постарался, чтобы голос звучал как можно ровнее.

— Талантливо! — Ровена протянула руку. — Позволь?

В душе вдруг зашевелился страх. Нет, не тот, что испытал при первой охоте, другой. Страх, когда что-то меняется, а с переменами приходит осознание, что больше ничего не останется прежним. Страх, что причинят боль. Страх, что потеряет спокойствие, а вместе с этим и себя.

Он слегка отстранился.

— Ты боишься меня? — в её глазах читалось удивление.

— Нет.

На губах принцессы промелькнула улыбка. Её тонкие пальцы коснулись щеки, заскользили по коже вдоль рисунка.

Прикосновение обжигало, терзало и в то же время восторгом трепетало в груди. В её взгляде столько восхищения и теплоты, и он вдруг понял, что начал тонуть в этих зелёных глазах.

Стоило бы остановить её, не позволять играть собой, но волю так легко сковало маленькое, хрупкое существо, чьё касание почти сводило с ума. Он боялся даже дышать, казалось, спугнёт, и наваждение тут же рассеется.

— Ты особенный, Сорок Восьмой, — прошептала она. — Просто сам пока не знаешь об этом.

Он вздрогнул, будто разбудили от крепкого сна.

«Очнись, кретин! Забыл своё место? Ты — выродок, осквернённый, раб. Она играет с тобой. Между вами ничего не может быть, кроме бездонной пропасти».

Харо собрал остатки воли и попятился. Ровена недоумённо подняла брови:

— Я чем-то тебя обидела?

— Простите, госпожа, лучше мне вернуться на пост, — отвесив короткий поклон, он быстрым шагом направился к двери и смог спокойно выдохнуть только, когда прислонился спиной к стене коридора.

Наваждение постепенно рассеивалось. Что она сделала с ним? Откуда эта дрожь в руках? Не нужно было позволять ей приближаться к себе, как чуял, что опасна.