Предтеча

Столько знатных в одном месте Харо в жизни не видел. Поначалу от всей этой роскоши слепило глаза. Гомон, музыка, смех — вся эта какофония путала мысли, сбивала с толку, но спустя некоторое время свыкся, научился пропускать мимо ушей.

Поначалу ещё было интересно разглядывать весь этот кипящий котёл алчности и фарса, но вскоре заскучал. Как бы ни пестрили всеми цветами радуги дамские наряды, как бы ни сияли начищенные до блеска сапоги господ, все они в итоге слились в одну сплошную пульсирующую массу.

Все эти женщины в откровенных платьях, мужчины, разряженные, что те шуты — они слишком чужие, непонятные. Призраки, никак не соприкасающиеся с его реальностью, которая проста, как пять пальцев: выжить любой ценой или подохнуть, но славной смертью, чтобы перед Госпожой стыдно не было. А эта мишура пусть остаётся свободным, может быть для их богов она имеет какое-то значение.

Он невольно взглянул в сторону Ровены. Наверное, она единственная среди прочих, казавшаяся живой, настоящей. Хотя старался не смотреть на неё, но сам того не замечая, раз за разом, выискивал среди толпы, чтобы в очередной раз одёрнуть себя и отвернуться. И от того ещё больше злился.

Нет, девочка, прибереги свои чары для кого-нибудь другого. Нужно прекратить думать о ней, пока не поздно. Ему и Дис хватило выше крыши.

А начиналось всё так же. Любопытные взгляды с её стороны, недвусмысленные улыбки, пока в конце концов не решилась заговорить. И дальше всё покатилось псу под хвост. Да он сох по ней как последний кретин, хотя понимал, что закончится всё это дерьмово, но продолжал думать не тем местом, каким положено. Может у неё и впрямь к нему что-то было, только в итоге выбрала того, у кого рожа смазливее. В пекло её, как и остальных.

Он бросил короткий взгляд на Твин, неподвижно стоящую у стены напротив, и принялся рассматривать рисунки на потолке. Огонь, люди какие-то. Скука. Стены поинтереснее будут, но их изучил уже вдоль и поперёк.

Краем глаза заметил какого-то типа рядом с принцессой. Молодой, высокий и тощий, что жердь. Такого пополам переломить как два пальца об…

Харо нахмурился: ублюдок как бы невзначай взял её руку, склонился над ухом. Ровена смущённо улыбнулась, кокетливо опустила глаза. Скользкий тип, по роже видно, о чём думает. Пользуется наивностью девчонки.

Воображение нарисовало, как ломает руку говнюку, желательно сразу в трёх местах. Почти услышал хруст костей и верещание от боли. Потом снова одёрнул себя: какая к хренам разница, с кем она там зажимается.

По ней же видно, что нравится такое внимание. Вон как мило улыбается, что-то весело щебечет в ответ. В глазах озорные огоньки, поза непринуждённая, игривая.

«Мать твою, придурок, очнись. Да пусть хоть прыгает на него, насрать».

Он снова отвернулся, но надолго выдержки не хватило. Высокий что-то увлечённо рассказывал. Принцесса с интересом слушала, изредка посмеивалась, прикрывая ладошкой губы. В какой-то момент она повернулась и пристально посмотрела в его сторону.

Харо тут же отвёл взгляд. Пусть не воображает, что его волнует, чем она там занимается.

Мимо прошли Твин с Шустрым, сопровождая дочерей короля. Те с недовольными гримасами, гордо задрав носики, шествовали к выходу. Во времени он потерялся давно, но, похоже, достаточно поздно, раз соплячек отправили восвояси. Отлично, значит терпеть осталось недолго и скоро эта пытка закончится.

Не мешало бы поговорить с Твин, поддержать хоть как-то. Видно, что ей тяжело, хотя старается и виду не выказывать. Всё не решался затрагивать эту тему, но закрывать на всё глаза тоже не выход. Они его семья, чёрт возьми, и с этим нужно что-то делать. Слая понять можно, приличный удар под дых, но нельзя же так вечно, уже полмесяца даже в сторону друг друга не смотрят.

— Рада была повидаться, Маркус! — Ровена остановилась в нескольких шагах и протянула собеседнику руку.

Тот коснулся пальцев губами и слащаво улыбнулся:

— Могу ли я проводить тебя? Если, конечно, это не доставит проблем.

— Почему бы и нет? С такой охраной, — она многозначительно взглянула на Харо, — никто и не подумает обвинить меня в легкомысленности. Как видишь, я защищена, словно неприступная крепость.

Тот смерил взглядом Харо:

— Должно быть, твой дядя очень тебя любит, раз забоится о твоей безопасности.

— Очень, — невесело бросила Ровена и, одарив его обаятельной улыбкой, взяла под руку.

Тишина коридора подействовала как обезболивающее. В голове сразу прояснилось, дышать стало легче. Парочка шла впереди, о чём-то весело болтая. Он даже не прислушивался, всё равно не понимает язык благородных.

Горе-ухажёр не затыкался ни на минуту. Наверняка рассказывает о своих подвигах или о прочем бреде, который обычно поносом вырывается из юнцов в попытках соблазнить даму сердца.

Сдерживая нарастающую злость, Харо медленно выдохнул. Неужели ей нравятся такие? Вон как светится от счастья. Да окажись они в пустошах, этот герой-любовник от страха сразу наложит в свои шёлковые штанишки. Какой от него вообще толк, кроме пустой болтовни?