Предтеча

Карамзин назвал регентский совет – пентархией. Пентархия ли, тетрархия – об этом до сих пор спорят современные историки. Козляков26 и Скрынников86 сомневаются в том, что Иван Грозный поручил Годунову своего сына. Козляков указывает, что Скрынников ссылается на сведения имперского посла Николая Варкача87

в конце восьмидесятых годов шестнадцатого столетия: «По его донесению выходило, что Борис не был упомянут в духовном завещании Ивана Грозного в качестве «душеприказчика», царь «не назначил ему никакой должности, что того очень задело в душе» [18], а так же на известия, идущие от находившегося в Москве Льва Сапеги, который информировал королевскую канцелярию Речи Посполитой88 о смерти Ивана Грозного, последовавших за этим событиях и составе новых правителей Московского государства. Кстати, завещание Ивана Грозного после его смерти так и не было найдено. «Сведения Сапеги о создании регентского совета из четырех человек (то есть «тетрархии», а не «пентархии») дошли также до Антонио Поссевино⁵⁰

. Бывший папский посол хорошо знал всех четырех регентов в лицо, так как ранее вел с ними переговоры. При этом Поссевино определенно писал, что именно Богдана Бельского, а не кого-то другого, не включили в состав совета при новом царе. Такая расстановка и ««посадка» бояр сразу объяснила Льву Сапеге роль Годунова как первого советника при царе Фёдоре Ивановиче». [18] Разночтение в формулировке пентархия или тетрархия принципиально для оценки роли Годунова. Иностранцы могли ошибаться или сообщали своим монархам то, что им хотелось услышать, или ради интриги. Регенты должны были выбрать между дальнейшим террором или постепенным развитием «земли» с оценкой возможности защиты страны от врагов из Литвы и Крыма с учётом мнения народа, избывшего тирана, пережившего взятие Казани, опричнину, казнь Митрополита Филиппа, Новгородский погром и поражение в Ливонской войне24. Многие осиротели и не только дети, оставшиеся без отца, но и холопы без своего хозяина. Кроме того, люди больше всего ожидали действий от популярного Бориса Годунова. Джером Горсей⁴⁶ написал, что Грозный даже считал Бориса своим третьим сыном. Впрочем, Платонов (а он относится к нашим современникам – умер в 1951 году)

сомневается в том, что имелось специальное распоряжение о формировании совета из пяти регентов. Не удивительно, что к политике Ивана Грозного ещё много лет постоянно возвращались, ибо царь Иван умело подбирал преданных людей. Однако, оставались обиженные царём люди, несмотря на заслуги и свои собственные, и предков. В начале царствования царя Фёдора Ивановича столкнулись «двор» и «земщина». Фаворитам Грозного: Годунову и Бельскому пришлось считаться с заявленными требованиями князей Мстиславских, Шуйских и близких родственников нового царя – бояр Романовых.

Историки, упрекая Бориса Годунова в борьбе за власть, часто забывают, что это была борьба с теми, кто тоже хотел быть поближе к царю или “порулить”. Странно, что даже современные историки порой не хотят понять мотивы стремления Бориса удержаться у власти, который просто бы не выжил в этой мясорубке, если бы сдался. В конце концов, это была борьба за выживание.

О царском венчании 31 мая (10 июня) 1584 года пишет Козляков со ссылкой на Джерома Горсея, участника церемониальных торжеств на одном из лучших мест в Успенском соборе, представляя королеву Елизавету I89, который смог всё хорошенько рассмотреть. Он видел, что «лорд Борис Фёдорович стоял по правую руку» от царя. Остальные Годуновы тоже были на почётных местах, особенно Дмитрий Иванович90. Во время выхода нововенчанного царя Фёдора Ивановича из Успенского собора скипетр и державу нёс перед царем князь Борис Фёдорович, другой князь – богатую шапку, украшенную камнями и жемчугом, его шесть венцов несли дяди царя и братья царской крови.

“А по повелению царя и великого князя Феодора Ивановича стал правити всю Рускую землю Борис Федорович Годунов з братиею и з дядиею: з Дмитреем и Степаном, и з Григорьем, и с Иваном, и с иными своими советники, и з бояры, и з думными дворяны, и з дьяки: с Ондреем Щелкаловым с товарищи”. [18]