Предтеча (СИ)

Завтрак прошёл в напряжённом молчании. Каждый уткнулся в свою миску, стараясь не смотреть ни друг на друга, ни на Керса, усердно изображавшего непринуждённое безразличие. Всё, что можно было сказать — сказано ещё ночью. Как бы ни было тяжело, придётся двигаться вперёд, прокладывать тропку в новую жизнь, сойдя наконец с проторённой тысячами пар сапог дороги.

Чудом судьба не разлучила ни с Твин, ни с Харо, а ведь могло быть гораздо хуже. Старик предупреждал: от него зависит только то, кто попадёт в список, а соперников было немало. Кто бы не хотел служить в замке? Это же прямая дорога к сытой жизни и славе, если, конечно, повезёт стать гладиатором. Правда, радоваться рано, должок перед Седым никуда не делся, а что старый смерг запросит — ещё надлежало выяснить. Не то чтобы это сильно напрягало, больше тревожила неизвестность. Что бы тот ни имел в виду под словами «позже свяжутся», звучало это по меньшей мере настораживающе. Непрост старикашка, ох как непрост! Только и он не пальцем деланный, случись что, ни себя, ни Твин в обиду не даст.

Седой ждал у крыльца столовой, собирая тех, кому предстояло ехать в замок. Как-то непривычно было видеть его в пиджаке и начищенных до блеска сапогах. Даже причесался немного.

С Керсом толком и не попрощались. Тот лишь задержал на них взгляд и, коротко кивнув, слился с толпой, спешащей на выпас. Для остальных — это очередной изматывающий день в терсентуме.

Твин выглядела подавленно, да и у самого на душе гиены скребли. Керс как старший брат, всегда подскажет, выручит, вдруг что. Нет больше Проклятой Четвёрки, и никогда уже не будет. Слай коснулся ладони Твин, как бы обещая, что всё будет хорошо, и они ещё свидятся с ним До, хотя сам в это почти не верил.

Твин с тревогой кивнула на Харо. Этот только со стороны такой непрошибаемый, защита у него такая. Сложно представить, что он чувствует сейчас. С Керсом Сорок Восьмой всегда был ближе, чем с остальными, они сдружились ещё в Южном Мысе, объединившись против старшаков.

Когда все собрались, Седой, перекинув папку с гербом Легиона — золотой скорпион со скованными клешнями — из одной руки в другую, приказал следовать за ним и резво зашагал к главному двору, где их уже поджидал Бифф с кучкой плётчиков.

— Ну что, счастливчики, — пробасил мастер, дождавшись, когда они остановятся. — Вас выбрали для службы самому королю. Можете гордиться собой, из вас получится отличное мясо для Арены. Может, даже поставлю на кого-то пару золотых… Ну что, ублюдки, славной вам смерти!

— Слава Осквернённому Легиону! — донеслось в ответ по традиции.

— Чтоб тебе в пекле гореть, жирная тварь, вместе с твоим сраным Легионом, — пробормотал Слай себе под нос.

Бифф вперился в него сверлящим взглядом — похоже, всё-таки услышал — и, сплюнув, поковылял к своей хибаре.

Плётчики повели их к воротам, за которыми прятался фургон с четвёркой лошадей в упряжи. Слай вдруг подумал, что именно через эти ворота он впервые покидает терсентум. Выходя на охоту, они пользовались обычно другим путём, а здесь он бывал только однажды, четыре года назад, когда их привезли из Опертама.

У фургона ждали трое стражников с кандалами наготове.

— Забирайтесь, — Седой распахнул дверь, обитую железными листами.

Пропустив Твин вперёд, Слай уже собирался последовать за ней, как вдруг сухая рука помощника мастера тяжело легла на его плечо:

— Уговор не забыл?

Он молча кивнул. Забудешь такое!

Седой подозрительно сузил глаза и, хмыкнув, убрал руку. Слай запрыгнул в повозку и умостился рядом с Твин. На её вопросительный взгляд только отмахнулся: ерунда, не бери в голову.

Когда все расселись по местам, двое стражников принялись сковывать их по рукам и ногам. Слай недовольно фыркнул, когда один из солдат, держа кандалы наготове, кивком приказал ему вытянуть руки. Видно по брезгливо сморщенной роже, что не привык иметь дело с осквернёнными. Боится, прячет страх за презрением.

Защёлкивая стальные браслеты на запястьях, стражник вынужденно наклонился, и Слай, поддавшись внезапному искушению, зычно рыкнул прямо ему в ухо. «Храбрец» подпрыгнул от неожиданности и, ухватившись за кобуру, неуклюже попятился.

— Кто напердел? — Триста Шестой деланно помахал рукой перед носом.

— Эй, с сапога моего слезь! — Девятнадцатый дёрнул ногой. — Броненосец херов.

Под глумливые смешки солдат сконфуженно посторонился, но его напарник, видать, оказался поопытнее. Выхватив револьвер, он нацелил его на Слая:

— Я тебе сейчас башку продырявлю, шутник сраный!

— Отставить! — рявкнул Седой, забираясь внутрь. — Уберите оружие, сержант. Скорпионы, всем заткнуться и сидеть смирно!

Чертыхаясь себе под нос, стражник сковал ноги Слая и поспешил за своим командиром. Снаружи проскрежетал засов, глухо щёлкнул замок, и фургон, дрогнув, заскрипел колёсами.

— Ну что скисли? — старик насмешливо оглядел бывших подопечных. — В замок едем. К самому королю!

Никто не ответил. Неудивительно, сомнительное удовольствие сидеть в железной коробке в кандалах. Да и наигранная весёлость Седого выглядела здесь неуместно.